Несмотря на обилие слов, в романе вроде бы ничего не происходило, хотя через некоторое время одолевающая Дж. паранойя начала создавать нечто вроде миражного сюжета: словно что-то должно было случиться с минуты на минуту, но никак не случалось. Типичный абзац (они на самом деле очень мало отличались друг от друга) выглядел так:
Дж. ощутил тончайшую неуверенность, пытаясь понять, в какой из сумрачных проходов удалился его предполагаемый мучитель. Он позволил своему воображению на краткий миг заглянуть в эту тьму, и пусть будет что будет, но отпрянул от внезапно открывшегося ему зрелища — не отчаяния и безумия, как он ожидал, но летаргии и нервного истощения, царивших там. Теперь он в полной мере осознал, до какого чудовищного ужаса довели его все эти игры разума, и принялся размышлять…
И так далее и тому подобное. Неудивительно, что юноша на кровати спал так крепко — ведь все это время он вдыхал навевающие сон слова Арчи. Внезапный порыв ветра приподнял занавески, окатил комнату холодом, взъерошил рукопись страниц Арчи, и несколько штук поднялись в воздух, как осенние листья. Я подскочила и принялась гоняться за ними по комнате. Мне удалось поймать все, кроме одной — она безмятежно выплыла из окна, как бесптичье крыло.
Я попыталась снова собрать рукопись в правильном порядке, но страницы, как назло, были не пронумерованы, и я никак не могла понять, что за чем идет. Текст в этом никак не помогал. Я просмотрела по диагонали страницу, которую держала в руках, и обнаружила, что на ней героя подстерегает насильственная смерть. Он стоял наверху лестницы, прислонившись к перилам, а они вдруг подались, и он полетел вниз, в темные глубины лестничного пролета…
Он падал, падал в темные глубины незнаемой и непознаваемой пропасти, в провал своего собственного воображения, который поднимался ему навстречу — обнять, сдавить, придушить, и темнота объяла его, обозначила его границы, приглушила чувства и, наконец, загасила даже слабейшие проблески сознания и размышления…
Я истолковала это в том смысле, что он умер. Я не знала, куда сунуть этот лист — с Арчи станется убить главного героя на пятидесятой странице. В конце концов я сложила листы как попало и засунула до упора под кровать.
Еще один порыв ледяного ветра. Тело на кровати вздрогнуло. Я поплотнее укутала его одеялом и закрыла окно…
— Гораздо разумней было бы сделать это с самого начала.
Уж кто бы говорил о разумных поступках, только не Нора. В этот момент она сама стоит на камне, который со всех сторон облизывают волны наступающего прилива, — словно пытается повелевать морем.