— Меня ограбили, — уныло сказал он. — Сотрясение мозга. Повезло, что в живых остался.
Тут вернулся профессор Кузенс, неся чашку чаю производства Джоан.
— Боже милостивый, что с вами случилось? — вскричал он при виде Гранта.
Грант Ватсон объяснил.
— Негодяи подстерегли вас в темном переулке, а? — Профессор предложил Гранту Ватсону мятную конфетку, но тот отказался. Профессор задумчиво продолжал: — Сотрясение… У меня однажды тоже было сотрясение. Во время Великой войны… ну, какой-то войны, во всяком случае. Я пролежал без сознания почти час. А когда проснулся, ничего не помнил, даже не знал, кто я. Впрочем, теперь мне кажется, что это даже приятно. Tabula rasa, чистый лист. Начать жизнь заново.
Профессор с сожалением вздохнул.
— Но сейчас-то вы знаете, кто вы? — спросил Ватсон Грант — пожалуй, чуть резче обычного.
Профессор задумался:
— Ну, во всяком случае, я знаю, кем себя считаю.
Что до меня, я — Эвфимия Стюарт-Мюррей. Последняя в своем роду. Моя мать — не мать мне.
Как-то сурово получилось, что она сообщила мне об этом только сейчас, через двадцать один год. Хотя я всегда подозревала: что-то не так, какой-то скелет поджидает меня в шкафу и вот-вот вывалится. Но если Нора не моя мать, как я к ней попала?
— Ты меня украла? Или нашла?
— Не совсем так.
— А как? Как, господи боже мой?
Мать безотрывно глядит в пустой очаг. Не настоящая мать, конечно, — ведь та, надо полагать, умерла. Оказывается, я все это время ошибалась. Я не полусирота, я настоящая, полная сирота. Целиком и полностью. Ничья девочка.
Я сбежала под благовидным предлогом, пока Грант Ватсон не вспомнил, что я задолжала ему реферат. Когда я вошла в лифт, раздался вопль «Подожди меня!», и в кабину влетел запыхавшийся Боб.
— Тащи меня наверх, Скотти! — скомандовал он. — И быстро!
— Я еду вниз, а не наверх, и вообще, что ты тут делаешь?
— Я был на семинаре по философии, — ответил Боб.
Незнакомое слово тяжело ворочалось у него на языке. Боб понятия не имел, как так получилось, что пять из восьми обязательных рефератов, которые он должен был сдать, оказались по философии. Он полагал, что это кто-то в канцелярии ошибся. И конечно, девушки с философского отделения были самым неподходящим вариантом для Боба — серьезные интеллектуалки, любящие поговорить про Фуко, Адорно и других людей, о которых Боб изо всех сил старался ничего не знать. Будь у Боба возможность создать синтетическую девушку, он для начала лишил бы ее голосовых связок. В идеальном мире мечты Боба его девушкой была бы не я, а лейтенант Ухура или Ханибанч Комински. А еще лучше — Шуг.