— Трудно сказать наверняка, — Джек Баклан нахмурился, — но похоже, что задушили.
— Может быть, это преступление страсти, — задумчиво сказала мадам Астарти.
— Ну, — сказал Джек, — вы же знаете, что лягушка…
…Лягушка большая, зеленая и прохладная на ощупь.
— Это не лягушка, — говорит Нора, — это жаба.
Она гладит ее, словно торговка жабами, и осторожно целует в макушку — жаба переносит это оскорбление молча. Нора кладет жабу на пол, и та несколько секунд созерцает ее снизу вверх, словно поклоняясь ей, а потом неторопливо упрыгивает через дверь на улицу.
— Мне надо собрать крапивы на суп, — говорит Нора.
— Сейчас зима, крапива не растет.
— Ну хорошо, значит, что-нибудь другое собрать, — туманно говорит она. Она не хочет рассказывать мне свою историю. Я знаю почему. Ее история весьма неблаговидна.
— Я бы на вашем месте серьезно задумалась, не пойти ли на секретарские курсы, — сказала мне Марта. — Так вы хотя бы работу сможете найти, когда останетесь без диплома.
Если бы она была не она, а я, она не говорила бы таких неприятных вещей.
Дженис Рэнд продекламировала стихотворение — что-то про неба высоту и такую красоту, и никто из нас не смог придумать, что сказать по этому поводу.
— Робин? — вздохнула Марта.
— Ну хорошо, — сказал Робин. — Я переработал одну сцену из «Пожизненного срока». Мне в ней кое-что не нравилось. Я буду читать за всех персонажей подряд, годится? Или кто-нибудь хочет читать со мной по ролям? Нет? Ну ладно. Это сцена, где Дод, Джед и Кенни обсуждают, прав ли был Рик, когда так поступил.
Робин набрал воздуха в грудь и закрыл глаза. Воцарилась долгая пауза, а потом он внезапно начал читать:
ДОД. Да, но я хочу сказать…
ДЖЕД. Слушай, нет смысла.
ДОД. Я хочу сказать…
ДЖЕД. Все равно уже все. Все кончено, просто мы об этом еще не знаем.
ДОД. Если бы я хоть на минуту поверил, что ты…
ДЖЕД. Да.
ДОД. Я хочу сказать, что…
КЕННИ. Это все бессмысленно. Без смысла. Бес смысла. Что толку.
ДОД. Но вы понимаете, о чем я говорю? (Переходит на крик.) Вы понимаете, что я хочу сказать?
И так далее (ad infinitum, ad nauseam), пока слушатели не скончаются один за другим, замученные тысячью мелких слов.
— А что сделал Рик? — не поняла Андреа, но ответ Робина утонул в коллективном стоне тех, кто не хотел, чтобы им об этом напоминали.
Кара энергично похлопала Протея по спине, и он с готовностью рыгнул. Она развернула его и приложила ко второй груди. На улице кто-то пел «Ты скажи мне, где цветы?», фальшивя и аккомпанируя себе двумя аккордами на акустической гитаре.
Я стала искать в карманах носовой платок — у меня чуть кружилась голова, и я решила, что собираюсь слечь с простудой, — но пальцы наткнулись на скомканную бумажку. Я расправила ее на столике-полочке, и оказалось, что это страница из «Расширения призмы Дж.», на которой Дж. падает с лестницы. Жаль, что я не нашла ее раньше, — можно было бы показать Марте и притвориться, что это я написала. Думаю, Марте нравится именно такая проза.