— А чего еще ты хочешь? — ехидно поинтересовался у меня он — Вот наглец, а! Рецепт ему дай. Сам изобретай, лентяй.
— Ну, нет — так нет — даже не стал спорить я — Чего ругаться сразу? А другой вопрос можно?
— Валяй — маг взял из вазы с фруктами кисть винограда — Любознательный ты наш.
— Что за место «палаты Раздумий»?
— Надо же, и услышал, и запомнил — Два Серебряка отщипнул виноградину, прозрачную как слеза — Тюрьма это, Эраст. Та же самая тюрьма, только для особ благородных кровей. Находится она в королевском дворце, и попадают туда исключительно те, чью судьбу будет решать сам король.
— Так он вроде судьбу всех преступников решает? — не понял ответа я.
— Далеко не всех — возразил мне Унс — На душегубов из подворотни или конокрадов ему наплевать. Там все делают судейские, а он только приговоры подписывает, даже не читая. Да тебе ли самому этого не знать?
И вправду, глупость сказал. Нас-то, по сути, без его ведома и приговорили. Правда, тут подкуп место имел, но тем не менее.
— Нет, тут другое — Унс покрутил головой — Слушай, куда Борн запропастился? Так вот — тут другое. Речь идет о знати, чья вина в содеянном преступлении сомнительна, не доказана или же доказана, но королю жалко казнить этого человека. Вот они и попадают в палату Раздумий. За то время, что я тут живу, из нее на эшафот отправилось всего человек пять. И то только потому что там по-другому было никак нельзя. Один был растлителем, другой казнокрадом, третий всю родню ради наследства потравил. Ну, и остальные не лучше. Но это уже не правосудие, это политика, их казнить надо было непременно, а то народ не понял бы. И придворные, что важнее.
— То есть, если мы туда попадем, то можно за дальнейшее не переживать? — подытожил я.
— Не знаю — пожал плечами маг — Я не провидец. Одно скажу — попади вы туда, то смотреть надо в оба. На темных улицах иногда спокойней, чем в королевском дворце. И еще — лучше всего вам там ничего не есть. От яда, знаешь, ни одна охрана не спасет.
В это время к нам вернулся Борн, который, казалось, за время отсутствия захмелел еще больше.
— Мои друзья — томно просопел он, плюхнувшись на стул — Как же я вас всех люблю!
— А мы то! — в тон ему ответил Унс и поднял бокал с вином — Выпьем за нас, верных и преданных друг другу людей!
— Выпьем — со слезой в голосе поддержал его Борн — До дна!
Унс выждал пока я доем своего ягненка, отправлю следом за ним три пирожка с вишней, которые подали сразу по возвращению Борна, а после сообщил:
— Лютеру, увы, пора.
— Как? — опечалился Борн — Уже? Я думал, мы еще посидим, поболтаем. Он такой славный мальчик!