— Значит, ты уже не мертвец — сообщил ему я — Мертвые не мстят. Они просто всегда хотят жрать.
— Не убей ты тогда Августа, червь выпил бы его сущность, не мою — глухо произнес Форсез — А я бы за это время успел умереть. И все были бы в выигрыше.
— Ну, так и мсти только мне — предложил я — При чем тут остальные?
— Они были слишком глупы и слишком отважны — пояснил Форсез, берясь за ручку двери — Надо было просто сказать «да», но они этого не сделали, а значит тоже виновны. До встречи, друзья. И вот еще что — у Ордена Истины пока к вам нет вопросов. У вас очень хорошие заступники, чьи интересы совпадают в настоящее время с нашими. Но в этом мире нет ничего постоянного, все может измениться. Особенно если учесть, что скоро вы покинете эти гостеприимные края.
И он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Мы еще некоторое время с Монброном постояли молча, а после он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор.
— Ушел? — спросил я у него.
— Ушел — подтвердил мой друг — Слушай, это что такое сейчас было?
— Если тебе хочется поговорить о том, что мы только что видели и слышали, вовсе не обязательно задавать мне глупые вопросы — произнес я — Но изволь — это был вконец спятивший Форсез.
— А, так тебе тоже показалось, что он не в своем уме? — почему-то обрадовался Гарольд.
— Не в своем уме — не то слово — уставился я на него — Ты слышал, как он фамилии перечислял? Как молитву богам, с придыханием. И каждую со своей интонацией. Не удивлюсь, если он это делает каждый день, и не по разу. Как его такого вообще в Ордене-то держат и одного на улицу отпускают?
— Ну, в Ордене и не такие служат — резонно заметил Гарольд — Вон, того же Августа Туллия вспомни. Он нашу Флоренс ненавидел только за то, что та глупо пошутила. И убил ее за это. Если всех сопливых девчонок убивать за шутки о мужском достоинстве, то скоро их вовсе не останется.
— Это да — признал я — Но тут все совсем плохо.
— Вот потому я сейчас думаю — может, все-таки надо было его удавить? — Монброн подошел к своей кровати, взял с нее шелковый шнурок и проверил его на разрыв — Выдержал бы. А то имелись у меня сомнения.
— Ты только потому его не убил? — уточнил я — Из-за сомнений в крепости шнурка?
— Да нет — Гарольд сел в одно из кресел — Если бы дело было только в этом. Да и руками, если что, можно шею свернуть, это несложно. Просто я так и не решил для себя, в какой ипостаси от него будет больше вреда — в живой или мертвой. Я и сейчас этого не знаю. То ли надо было эту гадину удавить, пока она не ужалила, то ли нет.