Ну и в чем разница между благородными и неблагородными? Только в том, что четыреста лет назад их предки были пошустрее, чем наши.
— А ворота-то открыты — прозвенел голосок Рози, став каким-то кукольным — Прелесть какая. Знаешь, Монброн, мне кажется, что твоему дядюшке уже доложили о том, что ты пожаловал в город.
Глянув на Рози, я поразился перемене, которая произошла в ее облике. Не знаю, как ей это удалось, то ли благодаря сменившейся осанке, то ли чему-то еще, но сейчас она выглядела как избалованная девчонка, которыми были почти все наши соученицы из знатных фамилий в тот момент, когда они впервые переступали порог Вороньего замка. Из нее просто сочилась спесь и презрение ко всем, кто ниже ее по положению. Это трудно описать, но так оно было на самом деле.
— Мистресс де Фюрьи — Гарольд тоже уловил смену настроения в нашей спутнице и приложил ладонь к сердцу — Прошу вас проследовать в мое неподобающее вашей милости жилище. Эраст, не отставай. И еще — прикрывай мою спину. Это так, на всякий случай.
Рози оказалась права — нас ждали.
В середине огромного двора, который в темноте и спешке мы тоже толком не разглядели, стоял высокий и грузный мужчина, разодетый дорого и, даже на мой не слишком притязательный взгляд, слишком пестро. Похоже, что здесь определяющим словом было именно «дорого». Золотое шитье, бархат, пуговицы со вставленными в них драгоценными камнями, все это блестело, переливалось и резало глаз. Если продать его одежды, то на эти деньги в Раймилле я бы смог безбедно жить лет пять, а то и семь, причем питаясь трижды в день и ночуя под крышей своего небольшого домика.
За его спиной стояло десятка два воинов в парадных доспехах, по углам двора, рядом с небольшими флигельками, жались слуги, не сводя с нас, въезжающих в ворота, своих любопытных взглядов.
А вот матушки Гарольда я не увидел, как и его сестер. Да и братца его тоже.
— Хвала небесам! — проревел мужчина и вскинул вверх свои здоровенные руки — Это он, мой племянник Гарольд, вести оказались правдивы! Я-то думал, что это какой-то прохвост, который присвоил имя моего павшего на войне родича, но нет, это он! Я узнал его!
— Это я — подтвердил мой друг, не спеша слезать с коня — Здравствуй, дядюшка Тобиас, рад видеть тебя в добром здравии.
Все бы ничего, но Гарольд, увидев родственника, похоже, снова стал заводиться и потому тон его не сильно совпадал со сказанным. Он больше подходил для фразы «Чтоб ты сдох».
— Миленько тут у тебя — голос Рози стал совсем уж писклявым, а интонации донельзя надменными — Не скажу, что удивлена увиденным, некая провинциальность наличествует, но миленько.