— К нам в лагерь вербовщики Власова приезжали два раза, приезжал и Зверев. Вызывал и поодиночке и повзводно, речь перед строем произносил, обещал «малиновую жизнь», угрожал. Повезло ему мало: с превеликим трудом уговорил не то восемь, не то девять человек. Феликс сказал, что, как только доберется до Германии, обязательно убежит…
Больше о сыне я ничего не знаю. Моя дорогая, милая Надя плакала всю ночь. Разбередилась никогда не заживающая рана.
Недавно мы с женой побывали с туристской группой в Норвегии. Долго стояли на морском берегу, смотрели вдаль, стараясь угадать в тумане — где тот каменистый остров, на котором мучился в фашистской неволе наш сын?..
Советские войска вышли на Одер
Власов вернулся из Мюзенгена, где проводил смотр первой дивизии, и, стоя перед зеркалом, репетировал новый приветственный жест, который он собирался ввести в «РОА». Он сгибал правую руку в локте, ладонью к уху, затем с вывертом поднимал руку над головой и выкрикивал: «Виват!»"
В министерстве Геббельса и канцелярии Мартина Бормана тянули с ответом на запрос: «Имеют ли право военнослужащие „РОА“ на приветствие, принятое в Великой Германии?» То ли не хотели отвечать, то ли было, не до приветствий. Конечно, можно было проявить инициативу и самим начать выбрасывать вперед руку и кричать «хайль Гитлер!». Но кто их поймет, господ национал-социалистов! Крикнешь «хайль!», а тебе за это в ухо — не балуйся, если не дозволено.
Такие факты были. Прошел слух, что якобы в кафе можно заходить и тем, на ком нацеплен знак «ОСТ», — дескать, обслужат, как немца. Во всяком случае, начальник гражданского управления КОНРа Закутный посетил герра Геббельса, и тот согласился, что можно разрешить острабочим, коим за безупречное поведение выданы паспорта для иностранцев, беспрепятственно посещать кафе: «Пожалуйста, заходите!» Черта с два! Трое парней, выйдя из эсбана, заглянули в кафе на углу Фридрихштрассе и Георгенштрассе и получили по морде. Конечно, парни в какой-то степени сами виноваты — полезли, идиоты, в кафе в самом центре.
Новую форму приветствия выдумал Жиленков и немыслимо гордился. У него немедленно нашлись подражатели. «Виват!» — и все, поди придерись!
Если бы предложение исходило не от Жиленкова, Власов принял бы его немедленно.
При посторонних, особенно при немцах, Власов и Жиленков никогда не ссорились, были, как говорят, взаимно вежливы. Но Власова очень обижало, что Жиленков ходит в одном с ним звании. Он не раз укорял своего «главного политического советника»:
— Какой ты, к дьяволу, генерал? Воевал пять дней. Военного образования у тебя нет. И вообще ты недоучка. Ты — выскочка! Вот попрошу Гиммлера тебя разжаловать.