– Так просто я не сдамся, – возразила она серьезно… и мы сменили тему.
Насколько помню, мы заговорили о врачебном ремесле, и вскоре я уже вовсю рассказывал о своем увлечении того времени – природных наркотических препаратах. Она была весьма заинтересована – или старалась казаться таковой, и я пообещал прислать им в «эспедицию», как она это называла, бутылочку отличного совершенно безвредного средства, которое помогает от морской болезни и зубной боли. Я до сих пор держу при себе некоторое количество этого средства, под этикеткой «Берта» – все же, полагаю, в этом имени что-то есть…
* * *
Домой я возвращался в глубоких раздумьях. То, что изложила мне Берта Уотсон, было планом Остина Грэма. Но ведь не такой человек был мой друг, чтобы выбалтывать подобные секреты!
Теперь я знаю: если женщина любит, ей не нужны слова, чтобы знать, что на уме у мужчины. Но тогда… тогда я не знал ни этого, ни многих других важнейших вещей.
Дни тянулись, а мы все никак не приближались к цели: решению проблемы раджи. Газет в то время в колониях не было. Их, впрочем, с успехом заменяли базарные сплетни, подчас передававшие новости точнее и быстрее самой осведомленной прессы. На базарах приходили к тому же выводу, что и Берта Уотсон: что мы здесь лишь для показухи.
Чем дальше, тем более уверенными становились эти толки, и потихоньку они, как сорняками, обрастали интересными подробностями: то ли мы боялись претендента, то ли поссорились с раджой…
Грэм приходил и уходил. Порой в расположении его ждали странные туземцы, один из которых говорил на хиндустани с шотландским акцентом. Когда я сообщил ему это, он рассмеялся:
– Зато на своем родном языке я говорю без индийского акцента!
Английский у него действительно был как у уроженца Глазго. Я дал ему прикурить, и мы проболтали о том о сем полчаса, ожидая Грэма. Но мой случайный знакомец так и не представился.
Наконец однажды около полуночи меня разбудил майор Лемезюрье-Грослен в полном обмундировании – и в глазах его горел тот странный огонь, который мне был не знаком дотоле, но – весть Бог и конная гвардия! – я частенько с тех пор встречал.
– Поднимайся, ты, костоправ! – крикнул майор. – Ты всяко будешь нужен, но сейчас ты нам просто необходим. С Грэмом что-то не так – и это как раз тогда, когда мы собрались покончить-таки с этим ханом! Да поторопись же, черт дери! Будет славная драчка, я такую не пропущу ни за какие блага!
У Лемезюрье-Грослена было восемь тысяч в год, поместье в тюдоровском стиле и титул баронета впереди – но ничто из этого не заставляло его глаза так гореть.