– Хм… Без вас я, разумеется, не догадался бы об этом, Грегори. – Тон инспектора сделался даже более непроницаемым, чем прежде.
– Следуем далее. Наш автор сталкивает на одной лестнице представителей сразу пяти европейских наций, якобы слышавших речь двух подозреваемых. Экое невероятное совпадение, не находите? Но пусть с ним… вот только все они слышат два голоса, опознают французский, но никак не могут угадать и даже предположить национальность второго «голоса». Все называют разные версии. И это больше похоже на откровенный фарс, чем на свидетельские показания! Ко всему наш французский матрос разговаривает, вися на раскачивающемся громоотводе, а вдобавок растянувшись на пять футов по диагонали!
– И что? Они же правильно опознали его национальность!
– Он ведь за окном, помните? Говорит, задыхаясь от усилий, но негромко, чтобы не привлечь чужого внимания! И? Фарс! Самое сверхъестественное во всем рассказе – это именно совпадения и невозможности, а вовсе не орангутан. А впрочем, самое интересное я приберег напоследок.
– Неужели я упустил из виду что-то еще?
– Да, разумеется. Кровь! Помните, полицейские долго не могут понять, куда подевалось тело мадам Эспинье? А ведь ей перерезали горло, и кровавый след должен был тянуться через половину комнаты прямо к закрытому окну! Наш писатель «забывает» про кровь! Удивительно? Невероятно? Но факт!
И Грегори Браун-Смит торжествующе воздел палец к потолку.
– Вы дали мне книгу, прочитав которую я поверил в произошедшее настолько, что готов был давать объявление в газету, словно этот Дюпен. – Чарльз Ледоу покачал головой, словно удивляясь самому себе. – Я почти убедил себя в том, что в известном вам реальном преступлении никакой мистики нет. Что, возможно, тут тоже замешана обезьяна. И что мне удастся поймать преступника! А затем вы разрушили не только очарование самой истории, но и мою надежду. Но я нисколько не сержусь. Вы удивили меня, Грегори, столь сильно, как еще не…
– Пустяки, Чарльз. Будь у вас достаточно времени, чтобы как следует изучить сюжет и детали, вы пришли бы абсолютно к таким же умозаключениям. Автор «Улицы Морг» велик не тем, что придумал некие «рельсы», по которым сейчас катятся менее талантливые писатели, творя по четыре детективных книги одновременно, подобно орангутанам – двумя руками и двумя ногами. Эдгар велик тем, как он смог одурачить своих читателей. Он настолько мастерски смешивает реальное и невероятное, так удачно подбирает пропорции, что мы поневоле оказываемся заложниками его магии. Он не дает нам расслабиться ни на минуту, он подсовывает новые загадки и ответы именно тогда, когда мы уже почти ловим его на лжи. И – о чудо! – мы даже не замечаем этих его писательских обманов. Мы читаем и наслаждаемся. Вот в чем величие Эдгара Алана По.