Наверное, танец слишком сильно выбил из колеи, я утратила способность мыслить здраво. И когда шаранд подошел ко мне и с робкой улыбкой протянул цветы, я медленно поднялась навстречу. Вышла из-за стола, при полном молчании затаивших дыхание гостей приблизилась к Тиренду и взяла цветы. На несколько секунд спрятала в них лицо, набираясь смелости, затем вскинула голову и прищурилась.
– Вы ошиблись, шаранд. Я не дарила вам цветка. И этот букет по праву принадлежит другой.
Под ошалевшие взгляды присутствующих я подошла к буравящей меня недобрыми глазами рыжеволосой и передала цветы ей. Ее лицо перекосилось от изумления. Я же, не глядя больше ни на кого, поспешила покинуть площадь. Толпа молча расступалась передо мной.
Может, люди что-то говорили или выкрикивали, но я не слышала ничего. Абсолютно. В ушах стоял гул от биения собственной крови в висках. Я стремилась как можно скорее оказаться подальше от людей и всего этого фарса.
Ольга
Мне отвели одну из лучших комнат во дворце Астера. Даже приставили личную служанку. Правитель сказал, что если мне что-то понадобится, я могу не стесняться и просить у этой девушки. Она добудет все, что нужно.
Что касается Гейна, то после его трусости я решила, что больше не хочу поддерживать с ним знакомство. Конечно, я понимала, что не совсем справедлива к бедному парню. Он всего лишь выполнял приказ человека, которому безгранично предан. Но меня такое не устраивало. Для него должны в первую очередь быть важны мои интересы.
Помню, как Гейн с самым несчастным видом ждал того момента, когда я выйду из кабинета Астера. Как он с видом побитого щенка бросился ко мне, и как я просто прошла мимо вслед за одним из секретарей. Представляю себе, что творилось в голове парня, но меня его мучения лишь обрадовали.
Сейчас я стояла посреди роскошных светлых покоев, напоминающих помещения Лувра, а две портнихи снимали с меня мерки. Рядом застыла деловитая служанка, приставленная ко мне Астером.
По правде сказать, девчонка эта мне не нравилась. Лет двадцать пять, смазливая и остроносая, с дерзким выражением глаз. Ненавидела такую прислугу. У слуг не должно быть чувства собственного достоинства. Их единственное предназначение – удовлетворять желания хозяев.
Слегка сведя брови и демонстрируя ей неприязнь, я сухо осведомилась:
– Ты принесла то, что я просила, Сана?
– Да, госпожа.
Я поморщилась.
Эта тварь упорно не желает называть меня «миледи», как принято здесь обращаться к хозяйкам из благородных. Так меня называли все прочие слуги, но только не Сана. Более того, она даже леди меня не называла.