Крайн слегка поморщился и, отодвинув слугу, потащил меня к нужной комнате. Не став стучать, открыл дверь, и мы оказались в помещении.
Тиренд сидел у камина с полупустой бутылкой вина в руке и пил прямо из горлышка. При нашем появлении поперхнулся и закашлялся. Отбросив бутылку, с трудом поднялся и глухо проговорил:
– Что вы здесь делаете?
Я заметила, что на меня он упорно не смотрит, обращаясь только к Крайну.
– То, что произошло на празднике, недопустимо, – процедил седовласый. – Моя воспитанница нанесла вам неслыханное оскорбление. Я больше не считаю себя обязанным защищать ее. Тот, кто не уважает законы Шарана, вне закона. – Крайн толкнул меня вперед, по направлению к Тиренду. – Отныне она ваша рабыня. Можете делать с ней все, что захотите.
Некоторое время шаранд, как и я, ошеломленно молчал. От унижения мне хотелось просто умереть на месте. Опустив голову и обхватив плечи руками, я просто стояла и смотрела на покрытый ворсистым ковром пол.
– Рабство давно упразднено, – глухо произнес Тиренд слегка заплетающимся языком. – Вы же знаете.
– Ну, если эта девка вам не нужна, можете просто вышвырнуть на улицу. Пусть с ней ваши воины потешатся. Решать вам, шаранд, – жестко откликнулся Крайн, а затем развернулся и вышел.
В комнате воцарилась абсолютная тишина.
Было слышно лишь потрескивание поленьев в камине и прерывистое дыхание Тиренда. Я же попыталась собраться с силами и осмыслить свое новое положение. Осознала, что седовласый не просто так отдал меня шаранду.
Не такой он дурак, чтобы отказаться от меня. Оскорбление Тиренда, напротив, для него в радость. Нет, я просто не оставила ему выбора. Только так теперь меня можно было свести с шарандом. Дальше все зависело только от меня. Я должна буду проникнуть в тайник и достать артефакт. Насчет этого Крайн не раз подробно меня инструктировал, чтобы каждая деталь отчеканилась в голове. Игра началась… И у меня больше не было выбора. Сделать то, что нужно седовласому, или до конца своих дней остаться рабыней. Или того хуже – уличной девкой, которую могут поиметь все, кому не лень.
Закралась жуткая мысль – что если шаранд предпочтет второе? И выбор сделают за меня. Может, я настолько сильно его оскорбила, что сейчас он только и мечтает поквитаться. Нужно переступить через гордость и принципы, молить о прощении, пока не поздно.
Я медленно опустилась на колени и, не поднимая глаз, проговорила:
– Простите меня, шаранд. Понимаю, что поступила неправильно… Я уже об этом жалею, но…
– Встаньте, – послышался дрожащий голос.
Я попыталась это сделать, но ноги не слушались – сказывалось чудовищное нервное напряжение.