- А я думал, что вы уехали, - сказал Вадим.
- Ну да, я уезжал, отвечаю.
– Нет, я думал, что вы совсем уехали, - сказал Вадим с определенным намёком.
На дворе было начало восьмидесятых. Признаюсь: в те годы мне и в голову не могло придти, что когда-то наступит момент, и я уеду к детям на землю Обетованную. Да и дети в ту пору об этом не помышляли. Между тем, Вадим рассказывал:
Песня стала популярной, и её записали с оркестром и солистом, - Иосифом Кобзоном, - для фондов радио. «Это большое признание, - сказал Биберган, - записывают для фондов не часто, и только то, что полагают достойным сохранить». Вскоре песню, исполненную Кобзоном в сопровождении Государственного оркестра радио и телевидения, включили для первой трансляции по центральному радио в популярную в те годы передачу «Встреча с песней». И тут возникла заминка: видимо, редакторы обратили внимание на фамилии и имена авторов. Бибергана «нашли» быстро, он жил в Ленинграде и преподавал в институте культуры. А кто такой автор текста? - допытывались у Вадима из Москвы. Похоже, вырвался вздох облегчения, когда узнали, что автор текста работает в литературном журнале –заместителем главного редактора. Песня прозвучала в эфире. Потом её ещё не раз исполняли по заявкам радиослушателей. Ниже привожу её текст, хотя, представлять песню без музыки и такого исполнителя, как И. Кобзон, дело неблагодарное.
НО ПАСАРАН!
А мальчик родился в Гренаде,
Он дом свой узнать не успел,
Последней испанской бригаде
Трубач отступление пел.
Вздымали отчаянье трубы,
И падала навзничь трава,
Бойцы отступали, но губы
Шептали всё те же слова:
Но пасаран! Но пасаран!
Мальчишка оставил Гренаду,
Мальчишка ушёл воевать,
У взорванных стен Сталинграда
Остался навек он лежать.
Дымилась кровавая Волга
И раненый берег хрипел…
И всё же мальчишка услышал, как звонко
Трубач наступление пел!
Но пасаран! Но пасаран!
Над миром проносятся бури.
Глядят обелиски в зенит.
Испанец Рубен Ибаррури
Над русскою Волгой лежит.
Сон павших не знает покоя:
Им трубы тревогу поют,
Но мы отвечаем им: спите спокойно
Ребята! – Они не пройдут!
Но пасаран! Но пасаран!
Но всё это было потом. Поначалу же новую песню привезли в Волгоград, и впервые исполнили на праздничном концерте. Потом ещё и ещё. Говорили, что песня понравилась. Кто-то даже предлагал сделать её гимном города…
* * *
МЕЖДУ УДАРАМИ ПУЛЬСА
Имя Сысолятина мало кому известно, его не встретишь и в толстых энциклопедических словарях. На Урале же среди знатоков-краеведов и мастеров-умельцев оно было знаменито. Сысолятина не зря называли уральским Левшой. Изредка он появлялся в редакции журнала. Скромный, ничем внешне не примечательный, уникальный умелец был желанным гостем журналистов. Он подарил редакции одну из своих миниатюр – фигурку следопыта из белого металла, размером… в семечко. Скульптурка помещалась в прозрачном пластмассовом колпачке. Это было не самое крохотное его изделие. Журналисты много тогда писали о его последней работе – подарке чемпиону мира М. Ботвиннику. На торец швейной иглы мастер поставил шахматную доску и разместил на ней весь набор фигур. Рассмотреть всё это можно было только с помощью сильной лупы. Как рассказал Сысолятин, Ботвинник благодарил его в письме за оригинальный подарок, прибавив, между прочим, что умелец немного «ошибся», переставив местами белых короля и ферзя. «Я это сделал нарочно, - лукаво усмехнулся мастер, - хотел проверить, станет ли чемпион рассматривать подарок внимательно». Я спросил Сысолятина, как ему удается выполнять тончайшие действия, наверное, приходится задерживать дыхание? Это само собой, ответил. «Но я часто работаю между ударами пульса» (!). И на мой вопросительный взгляд добавил: - «У меня редкий пульс, немногим больше сорока ударов в минуту». К сожалению, мастер не стал долгожителем, он умер, не дожив до шестидесяти.