– По-моему, Ева – это та, что с белокурыми волосами и золотым голосом, – думаю, он ей понравился, летчик то есть. Он сказал, что его спасли ангелы. Она и выглядит ангелом. Разве не здорово, если… она беженка и семьи у нее нет?
– Нам нужно поговорить, Грейс, – мягко ответил он. – Все это не убежит. Я хотел сказать, что мне позволили вернуться в полк. Медики заверили: со мной все в порядке, и нет причин удерживать дома человека, годного для службы, тем более что ему целыми днями делать нечего. Мне нужно сказать тебе правду в лицо, милая. Не в письме. Я попросил их сам. Они созвали докторов, потребовали задавать мне разные вопросы, исследовать вдоль и поперек, и оказалось, что я годен к службе. И очень доволен, по-настоящему доволен.
Грейс слушала его. Каждое слово, произнесенное им, ударяло, как молотом по гвоздю. Она чувствовала, что вот-вот разойдется по швам. Несмотря на все, что он писал, она никогда не считала всерьез, что Сэм может вернуться в армию. Неужели он недостаточно сделал для своей страны? Более чем достаточно!
– Ты не вернешься на войну. Пожалуйста, Сэм, твоя мама этого не вынесет.
Он подошел к маленькому телефонному столику, у которого стояла Грейс, и обнял ее так, словно хотел раздавить.
– Ну, ну, моя любовь, – шептал он, держа в объятиях негнущееся напряженное тело.
– Ты совсем не думаешь, Грейс. Не думаешь головой. Я солдат. Был солдатом с шестнадцати лет. Малышка, это все, что я умею делать. Все, в чем я хорош.
Он поцеловал ее блестящие каштановые волосы.
– Расслабься, моя Грейс. Посиди со мной. Не нужно так напрягаться, милая, это я, Сэм, и хочу рассказать тебе, когда в мою глупую голову пришла мысль о том, что я влюблен в тебя. Я был влюблен в тебя с той минуты, когда ты упала в мои объятия на игровой площадке. Но полюбить по-настоящему, серьезно, я смог только сейчас. Ведь это совершенно иное.
Она расслабилась, но решила, что он так легко не отделается.
– Миссис Лав так старалась приготовить чай!
– И мы можем посидеть и поболтать над чашками и подумать обо всем, что упустили.
Он сказал явно не то.
– И будем упускать снова и снова, если ты пойдешь на войну…
– Мой младший брат погиб, Грейс, и только господь и британский ВМФ знают, где сейчас Фил. Можешь представить меня сидящим в гостиной и поедающим домашние лепешки вместо того, чтобы помогать делать все, чтобы покончить с этим безумием?
Она заплакала.
– Ты уже больше чем помог. Ты сражался, был ранен, попал в плен. Господи боже, Сэм. Судя по тому немногому, что я слышала, ты пешком пересек Европу в обоих направлениях.