Но что самое обидное — они не дураки, сразу догадались. Дело ведь не в чужих мирах, не в Старом Городе — в ней и только в ней. Динка находила выход. Выход, вход, проход, дверь, портал — как ни назови. Она просто видела места, где можно войти, а где выйти.
Она и сейчас его увидела, стоило только захотеть, — белая полоска света прямо впереди, метрах в двадцати от нее. Сияющая нить в утробе абсолютного мрака.
Динка решила — не пойдет к выходу.
«Прости, папа»…
Она сделает вид, что не видит его. Потому что, если выдаст себя и покажет, что на самом деле умеет находить выход, они никогда ее отсюда не выпустят. А если Динка останется здесь навсегда, в этих белых сотерских корпусах, то не сможет продолжить свои поиски в Старом Городе, и тогда… Папа не проснется, потому что некому будет его вернуть обратно — оттуда, куда он ушел.
Динка успокоилась. Когда принимаешь решение, всегда становится немного спокойнее, даже если страх не уходит совсем. Нужно простоять в этой темноте час? Два? Целый день? Она выдержит. Динка будет терпеть. Темноту. Неизвестность. Ожидание. Терпеть столько, сколько понадобиться. Она решила…
И вот тогда появился этот звук. Шипение.
Динку затрясло мелкой дрожью, а тело оцепенело — не пошевелиться.
Змеи?! В комнате вместе с ней находятся змеи?! Сумасшедшие сотерские белохалатники! Они засунули ее в одну комнату со змеями! Сумасшедшие… Да они же все здесь просто сумасшедшие! Боже, как страшно…
Где они? Где сейчас эти чешуйчатые, извивающиеся, ядовитые… Ползают у ее ног? Свисают с потолка прямо над ее головой? Если сделает шаг, она не наступит случайно на змею? А если останется стоять, не опустится ли какая–нибудь ядовитая гадюка ей на макушку? Да тут все может кишмя кишеть змеями! Не видно же ничего! Ничего–ничего не видно!!!
Можно плюнуть на все и сломя голову броситься к выходу. Белая полоска света все там же — манит Динку, обещает спасение. Может быть, ей даже повезет, и она не наступит на змею, и ее не ужалят. Если повезет.
Шипение повторилось уже в третий или четвертый раз — Динка от ужаса плохо соображала. В таком состоянии она и до двух не сосчитает — тело колотит, разум отказывается принимать реальность.
Девочка живо представила себе кольцами свернувшуюся в шаге от нее кобру… Вот она высовывает свой длинный раздвоенный язык, словно локатор, который выискивает месторасположение жертвы. Вот широко распахивает пасть. Вверху — два длинных острых зуба. Вот совершает резкий бросок вперед и вверх. Зубы впиваются Динке в руку… Что она там читала о ядовитых змеях? Яд выделяется в момент укуса и по бороздке в зубе стекает прямо в ранку. Попадает в кровь и… А, нет, кобры никогда не нападают на людей, если те не представляют для них угрозы. Интересно, тощая двенадцатилетняя человеческая особь, дрожащая от страха, как осинка на ветру, будет расценена коброй, как угроза для ее жизни? Как можно понять, что на уме у змеи? А вдруг это бешеная кобра и она бросается на всех? Или вообще другая змея. Есть такие змеи, которые любят нападать на людей? Какие–нибудь… змеи–людоеды? Хотя змея не может быть людоедом — человек слишком большой, его заглотить не получится. Если это не питон, конечно. А что она читала о питонах? До десяти метров в длину бывают, вроде бы. А анаконды еще длиннее. Динка как–то видела фильм про африканскую анаконду, которая людей ела. Страшный.