Девочка подошла к стулу и села лицом к Динке. Та невольно прижалась к стене, пытаясь увеличить расстояние между ними.
Глаза гостьи были пустыми и стеклянными, а взгляд немигающим. У Динки было такое чувство, будто перед ней сидит кукла в человеческий рост.
Доктор Стерх оставался стоять в нескольких шагах от двери. Ближе не подходил. Динка скосила на него глаза — наблюдает. Только непонятно, чего ждет. Девчонка же ничего не делает! Просто смотрит.
Смотрит?
У Динки мурашки побежали по коже. Она вдруг поймала себя на том, что снова и снова ее взгляд тянется к глазам гостьи. Стеклянные и пустые — они звали.
Пустота этих неподвижных глаз, казалось, затягивала в себя Динкино сознание. Динка сопротивлялась. Она отводила взгляд, но он непослушно возвращался. Зажмуривала веки, но они против ее воли распахивались. Трясла головой. Закрывала глаза ладонями. Но невидимая сила немигающих стеклянных глаз влекла ее вопреки всему. Как будто из нее вынимали душу, чтобы поместить в живую куклу, сидящую напротив.
Динка чувствовала, как ее воля слабеет. Навалилась апатия.
Что это? Что с ней происходит?
Она раскрыла потяжелевшие веки. Заглянула прямо в неподвижные глаза, которые словно стерегли ее, поджидали — и упала в бездну, не имеющую ни имени, ни дна.
Яркие цвета ослепляют. Вспыхивают, взрываются, меняются местами. Вспыхивают!
— Динка! Динка!
— Мамочка!
«Не надо. Пожалуйста, не надо. Я не хочу туда. Не заставляйте меня».
Большая нора. Отовсюду торчат острые когти–ветки, кости–шипы, руки–коряги. Оживают! Шевелятся! Тянутся! Набрасываются!
«Ну пожалуйста… Не надо! Я не хочу здесь быть! Хочу уйти! Выпустите!»
Динка знает, что будет дальше…
Мамочка закрывает ее собой. Вопль! Хрип! Тишина.
«Не надо! Не надо! Ну не надо же!!!»
Что они пытаются вытащить из нее? Живую нору? Спящую маму? Что им нужно?! Зачем они это делают с ней?!
Выход! Выход! Выход! Выход!
«Здесь плохо. Здесь страшно. Не заставляйте меня. Хочу выбраться!».
Динка вдруг понимает. Иномирный калейдоскоп. Они хотят его увидеть. Им нужны позвякивающие и танцующие прямо в воздухе разноцветные стеклышки.
Впереди что–то вспыхивает — красивое, яркое и…
Сознание отчаянно и упрямо сопротивляется. Сжимается пружиной. Взрывается злостью. Встает стеной.
Они его не увидят.
«Не отдам. Я променяла на него маму. Никому не отдам. Мое».
Бездна, не имеющая ни имени, ни дна, внезапно становится плотной — как будто уступает сопротивлению. Падение прекращается и начинается скольжение.
Динка чувствует, что ее мучение закончилось — неподвижные глаза куклы, притворяющейся человеком, живой девочкой, отпустили ее.