Близость Егора теперь душила меня. Никогда бы не подумала, что могу так ужасно чувствовать себя рядом с другом, с которым прошло детство. Я не вернулась к нему из Франции, и это оказалось для него сюрпризом. Он не ожидал, но я выпросила время.
Я хотела жить в городе, где жила моя мачеха и отец, а у него не было права запретить мне.
Небо словно прорвало. Молния рассекает тучи у самой кромки леса, и раскат грома прокатывается поселком, заставляя меня остановиться и поднять лицо навстречу ливню. Навстречу холодным струям, забившимся в асфальт у ног, своим нечаянным, стремительным падением прервавшим мое бегство.
Я прижимаю руки к груди, только сейчас заметив, что в них так и остался букет орхидей. Первые цветы, подаренные Стасом. Нежные, примятые стихией розовые лепестки, как мое первое чувство к нему.
В этот миг я понимаю то, что сердце знало давно – я никогда не вернусь к Егору. Никогда. Даже если останусь одна. Даже если предам обещание, данное бабушке.
Никто не вправе заставить нас чувствовать и любить. Отобрать право совершать собственные ошибки и жить с открытыми глазами. Никто, даже наши близкие. Уж лучше сгореть вспышкой и помнить, что был в жизни момент счастья.
Дождь омывает экран телефона, когда я достаю его из сумочки, что висит на плече, и набираю знакомый номер.
– Егор, отпусти меня. Я не буду с тобой.
И через столько километров он понимает.
– Нет. Настя, что случилось? Я приеду! – кричит в трубку, но я не могу сейчас объяснить ему. Позже. Обязательно позже.
– Не нужно. Я сама. Сама приеду к тебе…
Когда-то я стояла в спальне сводного брата у окна и смотрела во двор, где между заснеженных елей темнела мрачная фигура Стаса. Тогда он часто приходил в это место, смотрел на мое окно, и всякий раз я чувствовала его присутствие.
Сейчас нет снега, идет дождь, я промокла до нитки, но, вернувшись к дому, не спешу укрыться в нем. Сама не знаю почему, иду к елям, которые заметно вытянулись и расправили кроны, и поднимаю лицо к окну спальни. Я знаю, он там.
Я могла бы стоять так очень долго и смотреть на него. Мое сердце омывает дождь, холодные капли барабанят в крышу, стекают по стеклу… Но даже сквозь плотную пелену осеннего ливня я вижу серый пристальный взгляд, нашедший меня. Простивший ли?
Стас порывается открыть окно, но я качаю головой – не нужно. Я насквозь промокла и почти не чувствую тела. Не хочу, чтобы этот злой дождь намочил и его тоже.
Я сама иду к нему. Захожу в дом, прохожу полутемным холлом… Поднимаюсь по лестнице, слыша гулкие удары сердца и собственные шаги. Сейчас, несмотря на тишину и непогоду, наполнившую дом сумерками, он больше не кажется мне чужим и неприветливым, каким когда-то встретил одинокую девчонку. Нынче он отзывается мирным, уютным ожиданием позднего вечера. Как будто внутренним покоем надеется успокоить своих растревоженных жителей.