– Фрол, я не ослышался, и ты сказал срочно? Оппачки! Что за сюрприз? Сводная сестра опять потерялась и ее необходимо доставить домой?
– Рыжий, давай не сейчас.
– Да мне-то что. Скажи спасибо, что я как раз при колесах оказался, а то ведь мог и не приехать. Привет, Настя! – обратился ко мне как к старой знакомой. – Чего такая хмурая? Двойку получила? Или мальчишки за косы отдергали?
– Заткнись, придурок!
– От придурка слышу. Еще и малолетнего. И все же?
Но за меня снова ответил Стас.
– Ногу в спортзале ушибла. Идти не может. Все? На все вопросы ответил?
– Ладно, – стал серьезнее парень. – И куда теперь?
Я даже не успела запротестовать. Вообще ничего не успела сказать, все еще смотрела на незнакомого, взрослого друга сводного брата, хорошо одетого и уверенного в себе, когда Стас, отобрав рюкзак, закинул его на плечо и, легко оторвав меня от скамейки, вскинул себе на руки. Направился к машине твердой походкой, как будто не первый раз носил девчонку. Не осторожничая в шаге, как Петька, и не смущаясь посторонних глаз. И это тоже не было на него похоже.
– В больницу!
– Черт, Фролов, клянусь, это что-то новенькое…
– Нет, не перелом. Ушиб. Таранная кость цела, и слава богу! Лед. Покой. Фиксирующая повязка. Троксевазин на место отека и только через сутки-двое водочный компресс. И сон. Много сна. В конце концов, твоя сестренка слишком бледная. Все понял?
– Да.
– Ну, удачи. И в следующий раз лучше воздержись от всяческих прыжков с высоты, ясно?
И мое «да» в ответ на внимательный взгляд доктора.
– Спасибо, Стас, я сама пойду. Правда, у меня получится.
Сейчас на ноге была тугая повязка, и ступать оказалось куда легче. Мне хватило того внимания, что окружало нас в больнице, когда Стас искал врача, а после относил меня в кабинет рентгенолога и назад, везде представляясь как старший брат. Я устала слышать биение своего сердца и прятать взгляд от серых внимательных глаз, находящихся неожиданно близко. Сегодня сводный брат много видел и легко касался меня. Даже не подумал отвернуться, когда пришло время снять обувь и показать ногу врачу.
А после привез домой.
– Я знаю, как все произошло, Эльф. Я видел. Ты могла покалечиться.
– Не думаю, что скажу об этом Марине.
– Я скажу. Найду способ.
– Не надо. Все равно нам никто не поверит.
Мы находились дома вдвоем, и он снова преграждал мне путь. Внезапно дотянувшись рукой, погладил прядь волос у лица. Пропустил их сквозь пальцы, молча наблюдая, как они рассыпаются, возвращаясь на заалевшие щеки. Это было так же чувственно и остро, как тогда, на лестнице, когда он гладил мои губы, а после обозвал глупой доверчивой скелетиной, и я отступила. И, конечно, вскрикнула.