Однажды субботним утром Кеннет Деттингер приехал в бывший дом Маркусов и застал там Р. Дж. за сортировкой последней порции вещей Дэвида. Он помог ей разобраться с инструментами и кухонной утварью.
— Я хочу оставить отвертки и некоторые пилы.
— Ладно. Вы за них заплатили.
По ее голосу было понятно, как ей плохо. Он бросил на Р. Дж. пытливый взгляд.
— Что будет с оставшимися вещами?
— Передайте их в церковь для раздачи малоимущим.
— Отлично!
Какое-то время они работали молча.
— Вы замужем? — наконец спросил он.
— Нет. Разведена, как и вы.
Он кивнул. Р. Дж. заметила, как по его лицу промелькнула и исчезла тень затаенной боли.
— Да, это большой клуб, не так ли?
Р. Дж. кивнула.
— Да, с членами по всему миру, — согласилась она.
Она проводила много времени с Эвой, разговаривая о былых временах, обсуждая события, случившиеся тогда, когда Эва была маленькой. Р. Дж. всегда смотрела на старушку очень внимательно и замечала, как та начала угасать после смерти племянницы.
Р. Дж. снова и снова расспрашивала ее о детях Кроуфорда, все еще желая разгадать тайну скелета, найденного возле ее дома. Линда Рей Кроуфорд умерла на шестом году жизни, а Тайрон — когда ему было девять лет, то есть у них детей быть не могло. Тогда Р. Дж. сосредоточила внимание на Барбаре Кроуфорд и Гарри Гамильтоне Кроуфорде.
— Юный Гарри был милым мальчиком, но он не был создан для жизни на ферме, — вспоминала Эва. — Постоянно читал книги. Какое-то время учился в колледже в Амхерсте, но потом его выгнали. Там была какая-то история с азартными играми. Он уехал. Думаю, в Калифорнию или Орегон. Куда-то туда. У другой дочери, Барбары, все было проще.
— Барбара была красивой? У нее были мужчины, которые ходили к ней, ухаживали?
— Она была достаточно красива и очень мила. Я не помню, с кем она конкретно гуляла, но она ходила в обычную школу в Спрингфилде и вышла замуж за одного из учителей.
Вопросы Р. Дж. и ее присутствие раздражали Эву.
— У тебя нет детей, верно? И мужа?
— Нет.
— Ну, ты совершаешь ошибку. Я могла бы заполучить хорошего мужика, если бы была свободна.
— Свободна? Эва, вы так говорите, словно были рабыней. Вы всегда были свободны…
— Не совсем. Я не могла вырваться. Брату всегда было нужно, чтобы я оставалась на ферме, — грустно сказала она.
Иногда, когда они разговаривали, Эва начинала волноваться, постукивала пальцами по столу или кровати.
У нее была тяжелая жизнь, и Р. Дж. видела, что ей неприятно об этом вспоминать.