Утром в воскресенье она поехала на вызов. Вернувшись домой, снова заперла дверь.
В понедельник, приехав на работу, она оставила машину недалеко от Мейн-стрит и направилась в офис пешком. Когда до офиса оставалось несколько домов, она свернула в подворотню и вошла через заднюю дверь.
Весь день на работе она не могла сосредоточиться. Ночью трудно было заснуть, поскольку она вся превратилась в комок нервов. Назойливые телефонные звонки с угрозами прекратились. Она морщилась от каждого звука, будь то скрип старой половицы или звук включившегося холодильника.
Наконец в три часа утра она встала с постели, распахнула окна и отперла двери.
Она вынесла на улицу раскладной стул и поставила его возле грядок. Вернувшись в дом, она взяла виолу да гамба, уселась под звездами и принялась играть чакону Маре[10], которую как раз разучивала. В предрассветной тьме музыка звучала прекрасно. Р. Дж. играла и представляла, как животные в лесу прислушиваются к этим мистическим и странным звукам. Она фальшивила, но ей было все равно. Это была серенада для ее салата.
Музыка вселила в нее смелость, потому, закончив играть, она успокоилась. На следующий день она поехала на работу и оставила машину на обычном месте. Она нормально общалась с пациентами. Каждое утро она находила время, чтобы прогуляться по лесной тропе, прежде чем отправиться в город. Вернувшись с работы, она обычно полола грядки, пересаживала кустовую фасоль и рукколу.
В среду ей позвонила Барбара Юстис и сказала, что договорилась с людьми, которые будут сопровождать ее до клиники.
— Нет. Не надо.
— Почему?
— Я чувствую, что все будет в порядке. Кроме того, это не спасло доктора во Флориде.
— Хорошо. Но поезжай тогда прямо на стоянку. За ней кто-нибудь будет присматривать. И тут больше полицейских машин, чем мы когда-либо видели, потому мы в безопасности.
— Хорошо, — согласилась Р. Дж.
В четверг паника вернулась.
Она была благодарна, когда в Спрингфилде на почтительном расстоянии за ней пристроилась полицейская машина и сопровождала до самой клиники.
Демонстрантов не было. Один из секретарей клиники присматривал за стоянкой, как и говорила Барбара.
День минул без особых происшествий. Когда Р. Дж. приняла последнюю пациентку, даже Барбара заметно расслабилась. После работы полицейские сопровождали ее до самой черты города, и внезапно она снова осталась одна на шоссе, ведущем к северу.
Вернувшись домой, Р. Дж. была рада увидеть на крыльце мешочек, в котором обнаружился молодой картофель размером с мяч для гольфа и записка от Джорджа Палмера, который советовал сварить его и съесть с маслом и свежим укропом. Картофель так и просился на гарнир к форели, потому Р. Дж. выкопала несколько червяков и достала удочку.