Она прошла на малюсенькую кухню. Низкий лысеющий человек в грязном белом фартуке стоял за столом, делая питу для гамбургеров. Рейчел покашляла, чтобы обратить на себя внимание. Он поднял глаза:
— Тебе чего?
— Вы Тони?
— Черта с два. Тони умер четыре года назад. А у меня нет денег, чтобы сменить чертову вывеску. Чем могу служить?
— Мне нужна работа.
Он посмотрел на нее внимательнее. Манера, в которой она говорила, простота ее слов заставили его отложить гамбургер и вытереть руки о свой фартук.
— Какого плана работа?
— Все что угодно.
— Ты когда-нибудь официанткой работала?
— Нет.
— Сколько тебе?
— Шестнадцать.
Он осмотрел ее с ног до головы. Боже, какая же она тощая. А эта одежда. Ее осудили бы даже в Армии спасения. Бедная девочка.
— Где ты живешь, детка?
— В мотеле «Колесо».
Он состроил гримасу:
— Это же крысиная дыра. И к тому же в двух милях отсюда. Ты пешком, что ли, ходишь?
Она подняла одну ногу. В туфле была дыра, заделанная картоном. Он покачал головой.
— Послушай, детка. Ты слишком юная. Я не могу законно нанять тебя на работу. А проблем с законом я не хочу. Ты ведь должна учиться в школе, знаешь ли.
— Я голодна, — ответила она тихо. — И у меня нет денег.
— Где твои предки?
— У меня их нет.
— Совсем нет семьи?
— Совсем.
Он нахмурился. Перед его мысленным взором пронеслись уличные девицы. Сколько же здесь случалось подобных историй.
— Ты не можешь работать снаружи, — сказал он глубокомысленно. — Сюда на завтрак приходят копы. Аты сможешь готовить?
— Да, — ответила она так быстро и так уверенно, что это задело его циничное сердце.
— Послушай, детка, — начал он, подходя к ней ближе и выглядывая через круглое окошко двери, ведущей в ресторан. — Мы с женой руководим этим местом. Вон она за кассой. У нас всего две официантки. А я полностью занят приготовлением еды. Но… — он потер подбородок. — Иногда у нас здесь бывает столпотворение.
— Пожалуйста.
— Я дам тебе работу, если ты будешь находиться вне поля зрения посетителей и не навлечешь никаких неприятностей.
— Обещаю, — сказала она мягко.
Эдди заметил, что в девочке была странная настойчивость. Казалось, она вообще никогда не улыбалась. Приглядевшись, он заметил тревожный взрослый взгляд в глазах подростка. Взгляд был скорее даже не взрослый, а умудренный жизнью, словно древняя набродившаяся душа угнездилась отдохнуть в этом тщедушном юном тельце.
— Пока платить я буду немного, — медленно проговорил Эдди, удивляясь своей внезапно нахлынувшей щедрости. За последние двадцать лет неустанной борьбы за существование он ни разу не проявил душевной слабости. — Но мы переселим тебя в местечко почище «Колеса». У моей сестры сдается место в «Чероки», что на противоположной стороне Сан-Сета.