Неприятные ощущения, которые были у меня в начале полета, стали уже не такими острыми. Меня охватило какое-то исступление. Я заметил странное качание машины, объяснить которое не мог. В голове царил хаос, мне казалось, что я схожу с ума, все больше удаляясь в будущее. Я уже не думал об остановке, не думал ни о чем, кроме своих новых ощущений. Вскоре эти ощущения перешли в любопытство, смешанное со страхом. «Какие удивительные достижения прогресса, по сравнению с нашей примитивной цивилизацией, — думал я, — могут открыться передо мной, если я более пристально взгляну на мир, смутно мелькающий сейчас перед моими глазами!» Я видел, как мимо проносились огромные, великолепные сооружения, гораздо более величественные, чем современные, но они, казалось, были сотканы из мерцающего тумана. Я видел, как склон этого холма покрылся пышной зеленью и она оставалась на нем круглый год — летом и зимой. Даже несмотря на туман, царивший в моем сознании, зрелище показалось мне прекрасным. Мне очень захотелось сделать остановку.
Однако особый риск заключался в том, что пространство, где должны были оказаться я и моя Машина, могло быть уже занято. Пока я с огромной скоростью мчался по времени, это не имело значения. Ведь я находился, так сказать, в бесплотном, разжиженном состоянии и, словно пар, скользил между встречавшимися предметами. Но, остановившись, я должен был, молекула за молекулой втиснуться в то, что оказалось бы на моем пути; атомы моего тела должны были войти в такое близкое соприкосновение с атомами этого препятствия, что между теми и другими могла произойти бурная химическая реакция — возможно, мощный взрыв, — после чего и я, и мой аппарат оказались бы вне всех измерений, в неизвестности. Эта возможность не раз приходила мне на ум, пока я собирал машину. Но тогда я считал, что это необходимый риск. Теперь я стоял непосредственно перед лицом опасности и не мог относиться к ней так же легко, как раньше. Дело в том, что абсолютно незнакомый мне мир вокруг, утомительные колебания и дрожание Машины, а главное, непрерывное ощущение падения — все это полностью расстроило мои нервы. Я говорил себе, что уже больше не смогу никогда остановиться, и вдруг, разозлившись, решил это сделать. Как последний глупец, я резко рванул тормоз, машина тут же перевернулась, и я кувырком полетел по воздуху.
Раздались звуки, напоминавшие раскаты грома. На некоторое время я оглох. Потом с трудом сел и осмотрелся. Вокруг меня со свистом падал белый град, а я сидел на мягком дерне перед опрокинутой машиной. Все казалось по-прежнему серым, но вскоре я почувствовал, что шум в ушах прошел. Я еще раз осмотрелся. Я находился, по-видимому, в саду, на лужайке, окруженной кустами рододендронов, лиловые и алые цветы падали на землю под ударами града. Отскакивая от земли, градины ударяли по мне и моей машине. В одно мгновение я промок до костей. «Нечего сказать, очень гостеприимно, — произнес я, — так встречать человека, который промчался сквозь бесчисленное множество лет».