— Прекрасная мысль! — захлопала в ладоши женщина, сверкая камнями перстней и браслетов. — Не откажите в любезности даме, благородный сьер, — говорила она уже Пьеру, — согласитесь сопровождать нас в замок барона, где вам, ручаюсь, окажут самое изысканное гостеприимство, которого заслуживает столь могущественный чародей.
Пьер продолжал молчать. Де Тардье сказал что-то своим людям, и те, взяв машину в полукольцо, стали приближаться к сидящему Пьеру Он швырнул рюкзак обратно в машину, встал и захлопнул люк.
— Ну-ну, — сказал он. — Я иду.
Сохранять достоинство мага и чародея под недружелюбными взглядами латников было нелегко. В это время к Алисии подошел паж. Над серебряным подносом с двумя кубками вился пар.
— Принеси еще, — бросила Алисия пажу, протягивая Пьеру тяжелый металлический сосуд.
Он растерянно держал его двумя руками, пока такие же кубки не оказались в руках Алисии и де Тардье.
— Пусть вам сопутствует удача! — звонко сказала Алисия. Пьер выпил вино. Теплая волна прошла по телу. — Садись, сьер чародей, и расскажи нам о своих чудесах, а еще лучше — покажи что-нибудь не слишком страшное.
«В романах в таких случаях на помощь приходит солнечное затмение. А мне и затмение, начнись оно через минуту, все равно не поможет. Предсказать его я не могу, а тем более шикарно обставить». Пьер опустился на ковер рядом с томно взирающей на него дамой, тоскливо огляделся, достал зажигалку и неуверенно щелкнул. Алисия равнодушно посмотрела на язычок пламени и прилегла на подушках.
Пьер ошалело вертел головой. Кучка воинов закусывала холодным окороком. Пели птицы.
Очнувшись от задумчивости, Морис де Тардье встал и, буркнув: «Разбудить Алиску», направился к лошадям.
Они проделали уже знакомый Пьеру путь, и Алисия непрерывно болтала, ловко управляя красивым гнедым мулом, а рыцарь Морис де Тардье молчал, бросая на Пьера неприязненные взгляды. Молчал и Пьер, подпрыгивая на могучем пегом жеребце позади пажа, и мысли его были расплывчаты и печальны. У подъемного моста замка Жиля де Фора ехавший впереди кавалькады воин поднес к губам рог и громко затрубил.
Сотни коптящих факелов отгоняли тьму к потолку, и та сгущалась в сплетении балок. Узкие щели окон рождали сквозняки, от которых языки светильников раскачивались, внося тревогу, размывая предметы, лишая четкости жесты. Прямо на Пьера смотрел узкий белый лик с бескровной полоской губ. За ним лучами расходились мечи и копья, схваченные щитом мрачной геральдики: ворон, несущий в когтях череп. Страх, отодвинутый было добряками разбойниками и болтовней Алисии, с новой силой сжал сердце Пьера при виде этого лица, недвижного в мятежном метании теней.