Страшная это пропасть — половина тысячелетия. Наверное, я ошибаюсь, я просто не в силах понять истинных глубин вашей жизни. Она должна быть прекрасной и цельной. Видимо, все там, дальше, за этими играми. Может быть, с высоты своих знаний вы поймете меня, покрытого шерстью пришельца, который вторгся в ваш мир не для забавы, поверьте, а из страха за маленькую девочку. И еще я сделал это в слепой, но твердой убежденности, что люди далекого будущего не только намного разумнее нас, но и намного добрее. Эта вера и заставила меня дернуть рычаг той несуразной в ваших глазах колымаги, в проводах, кристаллах и железе которой билась, однако, гениальная мысль, стучало живое сердце моего друга, товарища по борьбе с варварами нашего времени, Василия Дятлова. Его внучку и мою дочь я и прошу вас спасти.
— Прелестно, голубчик, ну распотешил старика, ну спасибо! — Сухонький человек в камергерском мундире опустил слуховую трубку и кинулся обнимать Пьера. — До слез довел, шельмец.
— М-да, неплохо сыграно. Резковато по нынешним меркам, но… — заговорил незнакомый Пьеру генерал. — Господа Совет, а не посмотреть ли судьбу нашего гостя и дочери его в реальной истории? Может статься, там и есть решение.
— Там-то оно есть, — заметил кривоногий старик, поигрывая темляком сабли, — да прилично ли, узнавши судьбу человека и чад его, ему таковой не открыть? А открыть так совсем невозможно.
— Важно не сокрыть судьбу от Пьера Мерсье, а привести его в состояние резиньяции, дабы с покорностию ее пинки и уколы принимал, — задумчиво поднял палец Николай Иванович.
В наступившей паузе Пьер подумал, что сейчас либо взбунтуется, либо и впрямь впадет в состояние резиньяции. Знай он лучше русскую историю, то понял бы, что в сцене этой все до того сказанное значения не имело, и с большим вниманием следил бы за дремавшим в кресле стариком с повязкой на глазу.
Речь Пьера привела в восторг и Гектора. Сияя, он толкал локтем корнета, в котором без труда можно было узнать Полину.
— Посмотри, что Кубилай сотворил с этим новичком! Отличный парень этот Пьер. Веселый, а?
Ина вспыхнула:
— Ты сказал — веселый? А по-моему, вы с Кубилаем настоящие ослы. Вам не приходило в голову, что Пьер не играл? Ему больно. Очень больно. — В глазах Ины застыли слезы. — Только, пожалуйста, не думай, что и я сейчас играю. Лучше скажи: долго там еще намерены его мучить?
Гектор растерянно посмотрел на девушку.
— Ты всерьез? Не может быть. Ведь все уверены, что Пьер в полном восторге. — Гектор замолчал. И вдруг побледнел от внезапной догадки. — Слушай, а если… если он вообще не уверен, что мы дадим ему лекарство?