— Не надо сегодня слишком долго задерживаться, Артур, — нежно сказала Бренда.
Он выпустил ее и, зная здесь каждый уголок как свои пять пальцев и действуя так, словно это был его дом, стянул куртку и рубаху и прошел в посудомоечную, чтобы стереть с лица следы усталости. Оказавшись в постели, заснут они не сразу, и ему хотелось оставаться свежим в течение хотя бы часа, а уж потом он отправится в бесконечный спуск по теплому ложу, ощущая рядом с собой податливое тело Бренды.
Было десять утра, а она все еще спала. Солнце пробивалось сквозь окно, принося со своими лучами уличный шум: воскресный перезвон бутылок в сумках молочников, совершающих обход района, голоса мальчишек — разносчиков газет, перекрикивающихся друг с другом, цокая каблуками по тротуару и рассовывая по почтовым ящикам свернутые газеты с кроссвордами, прогнозом погоды, спортивными новостями и новостями скандальными, которые будут сладострастно и вместе с тем лениво обсуждаться за тарелкой с беконом и помидорами, под кружку крепкого сладкого чая.
Артур повернулся к Бренде, грузно лежащей рядом с ним, и сел, чтобы рассмотреть ее получше. Она бесшумно дышала, волосы рассыпались по подушке, груди, высовывавшиеся из комбинации, прикрывала полная гладкая рука, словно в попытке защититься от чего-то, испугавшего ее во сне. Артур услышал, что в спальне на противоположной стороне лестничной площадки играют двое ее детей.
— Это мой медвежонок, это наш Джеки, — говорил один. — Отдай немедленно, иначе скажу маме.
В ответ донеслись приглушенные угрозы другого, не желавшего расставаться со своей добычей.
Артур блаженно скользнул под одеяло.
— Бренда, — негромко позвал он, — вставай, цыпленок, просыпайся.
Она повернулась и прижалась лицом к его груди.
— Сладкая ты моя, — прошептал он.
— Который час? — невнятно пробормотала Бренда, обжигая его кожу своим горячим дыханием.
— Половина двенадцатого, — соврал он.
Она вскочила с кровати — на одной щеке следы от смятой простыни, карие глаза широко открыты.
— В своем репертуаре, да? — взвизгнула она. — Из всех вралей, которых я когда-нибудь знала, ты самый бессовестный.
— Ну да, приврать я всегда любил, — ухмыльнулся он. — И у меня это недурно получалось.
— Врали долго не живут, — парировала Бренда.
— Ладно, сейчас только десять, — признал он, потрепав ее по затылку.
— Ну и денек вчера был, — вспомнила вдруг Бренда и засмеялась.
Его память тоже ожила. Пойла из него наружу вышло больше, чем из Болтуна, потом он скатился с лестницы и заблевал какую-то парочку.
— Кажется, тыща лет прошла. — Артур засмеялся, обнял любовницу за плечи, поцеловал в губы, потом в шею, в грудь, прижался ногой к ее бедру. — Ты у меня такая красотка, Бренда. Давай-ка ляжем.