— Может, и так, — сказал Джек и, видя мучения Артура с рукой, предложил: — Закури мою. — И бросил ему пачку.
В этот момент Артур наконец добрался до цели.
— Обойдусь, — буркнул он и неловко обхватил окровавленными пальцами коробок спичек.
Джек сделал было движение в сторону, но что-то его остановило.
— Все еще в токарном цеху работаешь? — спросил он, чтобы хоть как-то нарушить непереносимую тишину.
— А где, ты думаешь, я руку поранил? Работаю и буду работать до Судного дня. Если, конечно, не рехнусь прежде того.
— Ну, тут бояться нечего, — сказал Джек. — На Рождество получишь от фирмы хорошую премию. Ты сколько уже здесь работаешь?
— Восемь лет. На пожизненный тянет. Если увеличат до двадцати одного, могу и пришить кого-нибудь.
— Это уж точно, — глухо рассмеялся Джек.
— Только не хочется. По крайней мере пока. Думаю, вообще нет в мире человека, который стоил бы того, чтобы его убили, разве что забавы ради.
— Не надо так говорить, — терпеливо, по-дружески посоветовал Джек. — Твоя беда, Артур, в том, что ты никогда и ни в чем не уступишь. Потому что иначе тебе жизнь не в радость.
— А она мне в радость, приятель, — громко сказал Артур. — Просто потому, что я не такой, как ты, заруби это себе на носу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты командуй на фабрике и ходи на скачки, а я буду ходить в «Белую лошадь», удить рыбу и трахать баб.
— У меня своя дорога, у тебя своя, — согласился Джек.
— Вот именно. И эти дороги разные.
Наступило молчание.
— Ладно, я в медпункт, — прервал его Артур, — а то кровью истеку.
— А мне надо на склад, за запчастями, — с облегчением сказал Джек. — Увидимся.
— Возможно, — кивнул, отходя, Артур.
* * *
В пятницу вечером он пришел домой с тридцатью фунтами в кармане — жалованье и премия. В субботу накупил игрушек для детей Маргарет, подарков для всех членов семьи и вернулся из города с полными руками и сигарой во рту. Помимо всего прочего, он поставил на нужную лошадь и выиграл двенадцать фунтов. Двадцатку отложил и спрятал у себя в комнате, а остальное запихнул в бумажник — на Рождество.
Пока он шел через рыночную площадь к тете Аде, над городом повисло темное одеяло тучи, обещающее, коли Богу вздумается повернуть рычаг, превратиться в одеяло снега толщиной в шесть футов.
Артур протиснулся через покосившуюся заднюю дверь и наткнулся прямо на тетю Аду, затараторившую, что она пропустила время обеда, а теперь в посудомоечной такая холодрыга, что там только кошки могут есть. Артур запустил руки в карманы пальто, раздал детям шестипенсовые подарки, а Берту, Дейву и Ральфу сигары, и все четверо задымили так, что хоть топор вешай. Тетя Ада сразу принялась рассказывать Артуру о том, что они ждут чернокожего солдата с Золотого Берега. Зовут его Сэм, он друг Джонни, они вместе служат в Западной Африке. Сэм собрался на курсы механиков в Англию, и Джонни пригласил его в гости. Вчера пришла телеграмма: «Приезжаю двадцать четвертого Сэм», и Ада причитала, как же он, бедный и одинокий, потащится в такой холод через весь город, да еще не зная дороги.