Те молчали. Чем они могли утешить атамана? Каждый из них, сидя сейчас здесь, думал о себе, о собственной своей шкуре. Надвигались плохие времена, надо было подумать о своем спасении.
Не дождавшись ни от кого ответа, Каледин снова встал.
- Все, господа! Судьба наша предрешена. Я слагаю с себя полномочия атамана войска Донского, возложенные на меня Войсковым кругом... Предлагаю то же сделать и вам... Я решил передать власть местным общественным организациям... Но вот кому именно?.. Лучше всего, я думаю, городской думе... Это будет правильно.
- А также военному комитету и новочеркасскому станичному правлению, подсказал заместитель войскового атамана Митрофан Богаевский.
Каледин задумался.
- Это, пожалуй, будет верно, - согласился он. - Городская дума избранница города - отражает его мнение.
- Правильно! - поддержали голоса членов правительства. - Так и нужно сделать.
- Мне думается, господа, - печально проговорил член Войскового круга Карев, - надо бы сюда пригласить представителей общественных организаций и посоветоваться с ними...
- Довольно разговоров! - резко сказал Каледин. - От болтовни Россия погибла. Вопрос ясен.
- Но а что же нам делать? - растерянно спросил кто-то.
- Что делать? - переспросил Каледин. - А это уж каждый за себя решит. Что касается меня, то мною это уже решено давно, - загадочно сказал он. Итак, господа, в четыре часа соберемся в думе на общем заседании.
Распустив свое правительство, Каледин пошел к себе в кабинет. Он сел за стол и написал генералу Алексееву письмо.
"Многоуважаемый генерал Алексеев, - писал он. - ...Вы с вашим горячим темпераментом и боевой отвагой смело взялись за свое дело и начали преследование большевистских солдат, находящихся на территории Области войска Донского. Вы отчаянно и мужественно сражались, но не учли того обстоятльства, что казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему лавры победы, а когда дело осложняется, то они видят в своем вожде не казака по духу и происхождению, а слабого проводителя своих интересов и отходят от него.
Уважающий вас Каледин".
Расписавшись, атаман взглянул на часы. Было два часа двенадцать минут. Он надписал в конце письма: "29 января в 2 ч. 12 м." и встал. Прошелся по кабинету. Вспомнив о чем-то, полез в письменный стол и достал оттуда пачку денег. Вызвал денщика.
- Вот, голубчик, - сказал атаман денщику, - отнеси сейчас же Митрофану Петровичу Богаевскому. Скажи, что эти деньги войсковые. Пусть он определит, куда нужно.
- Слушаюсь, - ответил денщик и ушел.