"Да, похоже на правду, - подумал Буденный. - Скоро белые займут станицу, раз эти щелкоперы уже открыто разъезжают. Но почему же меня никто не предупредил?"
Он вошел в помещение исполкома Совета, но дом был пуст. Буденный прошел по опустелым звонким комнатам, шаги его гулко стучали. На столах и на полу были разбросаны какие-то бумаги. Много было пепла. Видимо, второпях жгли что-то...
В кабинете председателя исполкома, куда заглянул Буденный, тоже было пусто. На письменном столе, накрытом красной суконной скатертью, лежало два снаряда от трехдюймового орудия. Было непонятно, кто их положил. Забыли ли их здесь советские работники или, быть может, они положены здесь врагом для устрашения: кто сядет за этот стол, того ждет смерть.
Буденный поспешно вышел из здания. Каждую минуту сюда могли нагрянуть белогвардейцы.
И, действительно, когда он вышел на улицу, то увидел группу всадников, мчавшихся по улице. Видимо, они направлялись к исполкому. Буденный забежал за угол и, так как его в Великокняжеской никто еще не знал, он, не скрываясь, направился на рынок, думая встретить там кого-нибудь из Платовской, с кем можно было бы уехать домой.
На свое счастье, Буденный встретил на рынке соседа, старого казака.
- Здравствуй, дед Трофим!
- О! - удивился старик. - Семен!.. Ты чего тут делаешь?
- Приезжал по делам. Да, видать, не вовремя.
- Что так?
- Да, видишь ли, Трофим Зотьевич, - стал рассказывать Буденный. - Бои идут под станицей между красными и белыми... Красные отступили... А сейчас сюда войдет отряд полковника Гнилорыбова.
- Как бы они не забрали мою лошадь, - встревоженно сказал старик.
- Все может быть. Лошадь у тебя неплохая.
- Поедем, Семен, домой, - неожиданно предложил старик. - С тобой, вроде, веселее ехать.
- Да ты же, Трофим Зотьевич, муку-то еще свою Не распродал?
- А ну ее к шутам, с мукой! - отмахнулся старик. - Разве ж теперь до муки?.. Тут хоть бы свою жизнь сохранить да лошадь уберечь... Поедем, Сема, ради бога.
- Поедем, дед. Делать мне тут нечего.
- Зараз, Семен, - обрадованно сказал старик. - Вот сейчас подвяжу супонь да чересседельник подтяну и поедем. А ты, Сема, подбери пока сенцо. Мягче будет ехать...
Казак проворно затянул супонь, подвязал чересседельник и, критически оглянув Буденного, укоризненно замотал головой:
- Нет, брат, так никуда не гоже... В таком виде они тебя доразу сцапают. Надевай-ка ты, Семен, мой тулуп, а я надену зипун. Да, слава богу, что я куль муки еще не успел распродать... Давай, Сема, трохи мукой обсыпемся, навроде с мельницы...