Она включила в кухне свет и принялась за работу. Стояла тишина, ни шороха, ни стука. С годами Лизетта заставила себя привыкнуть к утреннему затишью, несмотря на то что когда-то больше всего любила вечернее время, с его искрящимся весельем и атмосферой всеобщего возбуждения. Эту черту Лизетта точно унаследовала от отца и не отрицала этого. Его ресторан не закрывался до утра, работал дольше всех прочих в Париже, что притягивало натуры творческие и беспокойные.
На стул, стоящий в уголке возле синего холодильника, тихонько сел призрак Люка – он проделывал это каждое утро. Люк выглядел так же, как и в последний день, когда они сидели вместе за ужином и им обоим было по шестнадцать лет; добротная белая рубашка под мышками пожелтела от пота, вызванного волнением, глаза на юном лице жадно ловили каждое движение Лизетты. Именно таким он был за минуту до того, как она вручила ему роковую записку, подобную многим другим, что писала и раньше. Тогда Лизетта не понимала, каково быть отвергнутым, ведь ее еще никто не отвергал. И, узнав, что на следующий день он покончил с собой, она ужаснулась. Неужели она такое чудовище? Разве может человек заставлять другого страдать столь отчаянно, столь безнадежно? Она тоже заслуживает смерти, ведь изменить ничего нельзя.
Спасла ее Эби, великодушная, благородная Эби. И Лизетта решила следовать за ней повсюду. Так она в конце концов оказалась в пансионате «Потерянное озеро». Благодаря Эби характер Лизетты изменился к лучшему. Она понятия не имела, что делала бы без Эби. Сама эта мысль так пугала Лизетту, что она старалась отогнать ее подальше. Она не знала, как можно жить где-нибудь в другом месте. Нет, она никогда не вернется в Париж! Как Эби себе это представляет? Думает, Лизетта увидит мать и сразу захочет снова поселиться с ней под одной крышей?
Нет и нет. Никогда.
Без Эби, без пансиона, что останется у Лизетты? Один Люк? Но ее это никак не устраивало, ведь ему только шестнадцать лет, к тому же он призрак, а значит, мало что знает о реальной жизни.
Она на минутку оторвалась от дела, включила маленькую кофеварку, чтобы сварить кофе для себя и для Эби, и опять занялась луковым печеньем и фруктовыми ватрушками – такими она в детстве лакомилась в одной кондитерской. Лизетта была красивой девочкой, и там ее любили, всегда угощали сладким. Этой девчушке, Девин, ватрушки должны понравиться. Здесь так давно не было детей. Лизетта всегда очень им радовалась. А уж Эби тем более. Лизетта знала, что Эби, оборвав все узы с родственниками, жалела только об одном – что ей не пришлось видеть, как растет маленькая племянница. Но потом умер Джордж, а летом явилась повзрослевшая Куинн и Эби познакомилась со своей внучатой племянницей Кейт. Лизетта думала, что у Эби будут дети, она ведь всегда хотела детей… но не получилось. Может быть, сейчас, в третьем поколении, все сложится на славу.