Кажется, теперь я в последний раз имею смелость назвать вас так. А меж тем я никогда не перестану вас любить. Я пытался вытравить эту любовь тогда, когда был простым трубадуром. И давно смирился с тем, что она вошла в меня навеки.
Я хотел бы быть слепым и глухим, чтобы не видеть и не слышать того, что происходит вокруг меня, и продолжать обманываться. Но, увы, мадам, это невозможно.
Король любит вас.
И вас ждет судьба его любовницы.
Быть может, вы не готовы еще сами признать этого, но то, что он уже теперь пробудил в вас ответное чувство, я видел в том, как вы целовали его этим утром.
Быть может, вы продолжаете верить в то, что любите меня, но мне было довольно увиденного.
Быть может, вы еще не сделали выбора, но мне ничего не остается, как сделать его за вас. Поскольку король выбрал тоже. Он выбрал вас. Я не могу хранить верность моему королю и оставаться с вами. Было бы честнее вас отпустить, но и этого сделать я не могу. Мы связаны перед богом и людьми.
Потому мне остается только проститься с вами, любовь моя.
Я принял решение отправиться в Святую землю вместе с войском герцога Бургундского. Когда вы читаете эти строки, я уже где-то в дороге. Едва ли нам доведется встретиться вновь. К счастью. Потому что видеть вас для меня отныне величайшая пытка.
Целую подол вашего платья. И желаю вам счастья.
Прошу лишь об одном — воспитайте маленького Сержа сообразно его положению. И, прошу вас, не учите его музыке и стихосложению. От этого, право, одни только беды.
Прощайте, прекрасная моя Катрин. Да храни вас Господь».
Строчки прыгали на дрожавшей в руках бумаге. Но Катрин продолжала перечитывать письмо мужа раз за разом, приходя в ужас от того, какой низкой притворщицей он ее считает. Пока не выучила письмо почти наизусть. И когда каждое слово стояло перед ее глазами, она резко поднялась из кресла. Было принято окончательное решение: нужно вернуть Сержа.
Ей вспомнилось другое письмо, которое Катрин получила на прошлой неделе. Стольник ее отца, старый Фульк, знавший маркизу с детства и, пожалуй, единственный, кто любил ее от чистого сердца, писал о том, что теперь она осталась последней из древнего рода дю Вирилей. Отец, отправлявший своих сыновей в походы то с одним, то с другим соседом-герцогом, в надежде, что те добудут славы и богатства, на самом деле отправлял их на верную гибель. Весной этого года граф узнал, что и его второй сын, самый любимый и единственный остававшийся в живых, сложил свою голову в крепости Курси во время одного из набегов неверных, навсегда оставшись в Святой земле. Это было слабым утешением для старика дю Вириля. Все чаще и чаще видели его слуги в пьяном беспамятстве в разных частях замка. А однажды в середине лета нашли его мертвым прямо посреди главной замковой залы. Как стервятники налетели на замок дальние кузены и племянники, претендующие на наследство. Сначала пили и гуляли, а потом стали ссориться, не умея поделить оставшееся имущество. От постоянных драк и поединков прислуга разбежалась. Скудное добро было разграблено, а сам замок, в конце концов, однажды ночью был подожжен одним из кузенов, считавших себя самым обиженным…