Катрин замерла на миг и толкнула дверь. Нерешительно осмотревшись, облегченно вздохнула. Комната была пуста. Она опустилась на топчан и, откинувшись на стену, прикрыла глаза.
Разбудил ее лишь несколько часов спустя грубый голос у самого лица.
— А ну кыш с топчана, fellator! — пробасил голос, и чужое дыхание обдало ее винными парами.
Маркиза вздрогнула. Прямо перед собой она увидела блестящие белки чужих глаз и свечу, которой возмущающийся рыцарь светил ей прямо в лицо. Маркиза попыталась отшатнуться. Но она и без того опиралась на стену.
— За этот топчан мной уплачено хозяину, — проговорила Катрин, вцепившись до боли руками в необструганные доски.
— А я говорю кыш! — рявкнул не слишком трезвый рыцарь, схватив ее за капюшон и стаскивая с топчана.
Поморщившись от заноз, которые оказались в ладонях, Катрин воскликнула:
— Чем вас кровать не устраивает? Зачем вам топчан?
— Затем, что ты, citocacius, места своего не знаешь. А всяк должен знать свое место! — пьяным голосом объявил рыцарь и, наконец, сдернул Катрин на пол.
Спорить было бессмысленно.
— Да, мессир, — пробормотала она и отошла подальше от буйного постояльца.
Рыцарь, видимо, не особо удовлетворился ее послушанием и, усевшись на топчан, выставил вперед ногу.
— А теперь помоги мне разуться!
— Сами разувайтесь, — пробормотала маркиза, перемещаясь от нетрезвого соседа поближе к двери.
Рыцарь изумленно окинул ее взглядом, будто заинтересовался забавным насекомым, и, улыбнувшись уморительно снисходительной улыбкой, сказал:
— Ааааа… Да ты, поди, попросту не знаешь, кто я!
— Не знаю, мессир.
Рыцарь поднялся с топчана и попытался принять величественную позу.
— И чего ждать от этого Трезмона, когда здесь эдак встречают фрейхерра Кайзерлинга, наивернейшего из подданных Фридриха Гогенштауфена из Вестфалии! — объявил он и рухнул назад, доски под ним скрипнули, а из груди его вырвался протяжный звук отрыжки.
Катрин поморщилась и попыталась вжаться в стену. Теперь она уж не знала, что хуже, быть в одной комнате с Сержем или с этим… фрейхерром.
— Ваша слава раскинулась широко за пределы Вестфалии, мессир, — набравшись смелости, произнесла растерянная маркиза.
— А если так, то разувай меня! — удовлетворившись, потребовал Кайзерлинг.
— Это слишком большая честь для меня, мессир. Я не достоин ее, — Катрин сделала еще один шаг к двери.
В одно мгновение пьяный до невменяемого состояния рыцарь оказался возле нее и рявкнул прямо в лицо, снова обдав винными парами:
— Я сказал, разувай! А после принесешь мне еще вина да бабенку приведешь. Только смотри, я на кости не бросаюсь. Мне поздоровее!