– Что дальше?
Серж погладил Тандресс по крупу. Потом торопливо отвел Игниса от частокола и сел верхом.
– Троньте ногами ее круп, немного, не сильно. Она понятливая. Чуть дерните поводья. Команды знаете? Но! Смотрите.
Он сделал ровно то, что сказал и чуть причмокнул губами. Игнис неторопливым шагом направился вдоль частокола.
– Если вам нужно повернуть направо – отведите повод влево. Если налево – наоборот.
Кивнув, Ее Светлость все в точности повторила за Сержем. Когда Тандресс медленно тронулась, Катрин беспокойно глянула вниз. К горлу поднялась тошнота. Все же сумев поднять голову, герцогиня теперь смотрела вперед, на дорогу, по которой спокойно вышагивала ее лошадка. С поводом она ничего делать не рискнула и молилась о том, чтобы Скрибу не взбрело в голову куда-либо поворачивать. Уже одно то, что она сидит на этом животном, было слишком для Катрин.
– Мы с вами доедем до той лужайки, а там спешимся, – он указал рукой куда-то в сторону от выгона, где начинались пастбища, – вы просто пройдетесь, держа ее на поводе. Чтобы вы привыкли, и чтобы она привыкла.
Катрин негромко фыркнула:
– Чтобы она привыкла... ко мне...
И, чтобы отвлечься, она принялась считать шаги, приближающие ее к заветной лужайке.
Серж следил за ее напряженным лицом и нарочито расслабленно держал поводья. Улыбка его была ленивой и спокойной. Но, между тем, он... любовался... Белизной ее кожи, которая казалась на солнце почти жемчужной, удивительным изгибом темных, но при этом золотистых бровей, словно бы вылепленными скулами... и нежным абрисом чуть выпяченных коралловых губ, созданных для поцелуев. Во рту пересохло, и он на мгновение прикрыл глаза, отгоняя наваждение.
В этот самый момент раздался свист с выгона. Серж обернулся – старый Гийом опять свистел собакам, не желавшим гнать овец на пастбище. Трубадур рассмеялся и хотел было отпустить колкость по этому поводу, но тут же услышал ржание Тандресс.
Герцогиня же не поняла, что произошло. Все смешалось – раздавшийся свист, сорвавшаяся с места Тандресс, гул в ушах от ветра. Все мелькало, кружилось. И в центре этой круговерти была Катрин. Она не могла вздохнуть. Попыталась дернуть повод, но стало еще хуже. Лошадь сделала резкий прыжок в сторону, Катрин не удержалась в седле. Время остановилось. И прошла целая вечность, прежде чем она почувствовала острую боль от удара. Бессильно откинув голову на траву, она старалась унять сбившееся дыхание.
Уже в следующее мгновение Серж был возле герцогини, осторожно подхватывая ее под плечи и устраивая ее голову на своих коленях. Не слыша ничего из-за отчаянно бьющегося испуганного сердца, он глупо вспомнил слова Паулюса: «Ты никогда ничего не боялся».