Он переложил пригоршню трав в наружный карман рюкзака и запихнул красный резиновый сапог в полиэтиленовый пакет. Когда он взялся за ручки, пакет стал похож на красный резиновый жезл… волшебную сумку, тянущую с достаточной силой, чтобы заставить Тони намотать её ручки себе на запястье. Едва Тони потянулся на переднее сиденье за своим рюкзаком, пошел дождь.
— Замечательно, — пробормотал он, выпрямляясь и аккуратно закрывая за собой дверь. — Добро пожаловать в март Британской Колумбии. Генри, уже почти час, а восход солнца в шесть ноль шесть. Если не хочешь провести день, завернутый в светонепроницаемый занавес и запертый в багажнике, мы должны вернуться к машине до трех. Нам хватит време…
— Да.
Единственный слог был исполнен почти пятью веками уверенности. Тони вздохнул:
— Я не хочу оставить ее здесь, но…
— У нас есть время.
Промелькнувшие зубы, слишком белые в темноте, заставили Тони прекратить спор. Ну и ладно: это ведь не он был тем, кто вспыхивает от солнечного света или месяцами ноет и жалуется на то, что ему пришлось пережидать день, скрючившись между запаской и домкратом. Не похоже, что можно было выбрать ночевку под открытым небом. Жестом он предложил Генри возглавить их маленький отряд и позволить ему идти самостоятельно.
— Я не совсем беспомощный, знаешь ли.
— Ты тратишь время, — прорычал Генри.
Зло, забравшее ребенка, было близко. Шорох дождя не позволял услышать сердцебиение — если у похитителей были сердца — а струи воды смыли любой шанс взять след по запаху, но Генри все равно знал, что они рядом. Вики назвала бы это интуицией и последовала бы ей без какой-либо причины, которую она могла бы четко сформулировать, так что и он сделает то же самое.
Примерно двадцать минут они поднимались по лесной дороге. Его рука лежала на локте Тони, одновременно заставляя его поторопиться и не позволяя оступиться, запнувшись о невидимое для глаз смертного в темноте и под дождем препятствие. Белый пакет на руке Тони тянул их за собой, словно ищейка из ботинка и белладонны. Еще шаг и мешок так сильно рванулся вправо, что Тони споткнулся и упал бы, если бы Генри не удержал его на ногах.
Дорожка превратилась в две колеи в траве, ведущие к едва заметному сквозь деревья свету. Не электрический свет, но и не отблески костра. Фонарь. За окном.
— Оборотни строят убежища, — пробормотал Тони, ныряя под промокшие вечнозеленые ветви. — Или стая могла занять охотничьею хижину.
— Я не слышу ничего, доказывающего, что это оборотни.
Но также ничего, говорящего об обратном. Дождь по прежнему маскировал звуки и запахи, но его тон и тембр изменился, когда они приблизились к зданию и паре больших черных внедорожников. Грубо построенная хижина автомобилям не соответствовала.