Бежалось легко, думалось трудно. Неужто такой бестолковый дурак однажды станет старым и достойным уважения переписчиком, не умеющим помнить зла? А ты, ловкий куда более, оплошаешь? Нет… что за глупая мысль! С чего прицепилась? Муха, а не мысль. Навозная муха.
— Тётушка Ана, тётушка Ана, я наловлю серебряных угрей, — цепляясь обеими руками за угол дома, выдохнул Ул, налетев на нужного человека и едва не разминувшись с удачей.
— Чего надо? Прошлый раз обещал сома из сказки, — сощурилась дородная торговка, щелчком в лоб отодвигая оборванца. — Сом был так себе, басня, не больше. До сказки ему полтелеги не хватило, помнишь, да?
— Я лучший на всю Тихую Заводь ловец серебряных угрей.
— Тут не вшивая деревенька, да? Что надо? Я пока слушаю, но стоять без дела из-за всяких там не собираюсь.
— Тележку, до вечера. Прошу, добрая тётушка, я к утру заполню её угрями, с горкой. Ну или…
— Враки из тебя лезут, как черви из навоза. С горкой… — торговка поджала губы. — Угря обещай летом, тогда, глядишь, поверю, а то и приплачу, да. Язь по весне куда надёжнее, ежели с горкой. Во-от, — торговка развела руки как можно шире и пошевелила пальцами, ещё увеличивая размер запрашиваемого. Подумала, чуть убавила аппетиты. — Вот такой самое малое. Уворуешь тележку, испозорю самого ноба Монза. Не добудешь язя, перешибу тебе ноги. Понял, да?
— Тётушка, он правда ноб? — шёпотом удивился Ул.
— Не знаю, а только осенью к нему из столицы приезжали, прям от канцлера, да! Вот ты какого человека тянешь в поручители. За-ради моей тележки, да-а-а…
Торговка приняла гордую позу, видя себя самое малое — княгиней. Красная рука ощупала кошель и добыла монету с дыркой, уронила на мостовую, вроде милостыни. Ул послушно подыграл, нагнулся и шумно возблагодарил, чтобы вся улица знала о доброте Аны и не услышала ни словечка лишнего про цену благодеяния, вымеряемую в язях. Теперь дело за малым: домчаться до рыбного рынка, показать меченую монету и поругаться с наёмными торговками, расстаться ещё с двумя медяками откупа, чтобы вместо малой тележки дали большую, на здоровенных колесах.
Исчерпав суету, Ул нахмурился, похолодел от мгновенного подозрения: он берется за непосильное дело… и стал упрямо толкать тяжёлую, неповоротливую тележку вверх по мостовой. Иногда голова Ула сама собой дергалась, отгоняя назойливую муху опасения. Как ухитриться и вывезти труп коня, почти что в одиночку? И куда? После не лучше, надо спешно добыть наживку, ведь без язя, пусть и не сказочно огромного, Ана к утру сделается наказанием похуже сегодняшнего парня-недотёпы!