Действительно, чего здесь распелся… Сейчас «шпиёном» станешь! Эскулап хренов! Парацельс недоделанный!
Я молча вытащил высочайшее предписание и протянул Иванову.
Иван Михайлович также молча развернул его и стал читать.
…
– Понятно… Где-то, что-то, кому-то сказали… – Он не спросил, он констатировал! – А какая должность у Вас была в полку?
Вот, блин! Что ж сказать, чтобы и не соврать, но и в подробности не вдаваться?
– Сказать откровенно, в полку я только числился. Да и назначен-то я был только в январе. Я преподавал механику… младшим цесаревичам.
Вот тут у него глаза, что называется, полезли на лоб.
А что ты хотел? Иван Михайлович, что называется, рабочая лошадка. На таких, с одной стороны, всё держится и такими всё делается, но в высших сферах они никогда не вращаются. Вспомни себя. Ты хоть раз общался, ну хотя бы с представителем канцелярии президента? Вот и он первый раз, может быть, видит «особу, приближённую к императору».
– Н-да, чем выше взлетаешь, тем больнее падать… А не выпить ли нам ратафии? Устинья Михайловна делает чудную ратафию…
Карачевский пристав Андрей Андреевич Колотов внешность имеет самую, можно сказать, выдающуюся. Выдаётся, в первую очередь, живот. Ей-ей – месяцев семь беременности. Нос у него тоже выдающийся – крупный такой нос, весь в синих прожилках. Росту он не большого, но и не маленького. Видно, что человек солидный, обстоятельный… но и авантюрная жилка тоже имеется.
Моему приезду удивился.
– Господин поручик, Александр Фёдорович, какими судьбами? Вернулись? А я, грешным делом подумал, что вот уедете в Петербург, да там и останетесь. Надолго в родные пенаты, или только проверить хозяйство?
Пришла ему бумага о надзоре за мной или нет? И придёт ли? Ну что я, государственный преступник что ли? Прямо уж и сразу под надзор полиции. Ведь наверняка, когда Екатерине доложили о моём разговоре с Павлом, я просто попал под её настроение. Было бы хорошее настроение, могла бы ограничиться и mündliche трёпкой, или, даже, просто слегка пожурить.
А тут настроение Императрицы ни при чём. Есть определённая система бюрократии – допустим, если без права въезда в столицы, то автоматически под надзор полиции. Скорее всего, бумаги до Карачева просто не дошли. Что ты, важная персона, что бы торопиться? Куда ты денешься?
Так что делать? Говорить ему о высочайшем предписании? Ведь сразу же его отношение ко мне изменится, потому, как наша с ним авантюра с документами Габриэля в его глазах теперь может выглядеть и не безобидным нарушением закона… А тут ещё и Савва!… А может никаких бумаг и не будет? И я сейчас сам усугублю ситуацию, рассказав правду о своих питерских похождениях? Он же назвал меня поручиком…