– Это начало. Нужно найти вход, а то ничего не получится.
Ориентиром входа были четыре человеческих тела в странной, но знакомой позе. Над ней Дима трудился особенно тщательно, рисуя детали с чудовищной точностью. Мне даже не нужна была помощь Степана, сформировавшего тут же проекцию первого жертвоприношения, чтобы вспомнить, где я это уже видел. Для большей убедительности Димка рядом нарисовал дерево и корону, что однозначно указывало на царицынский парк.
– Это все, – мальчик протянул Арчибальду законченный рисунок. – Карта полная. Можно искать. Хочу тишину. Обещание.
– Ты молодец. Я подарю тебе тишину, – не стал отнекиваться каторианец и вновь взялся за коммуникатор. – Это снова я. Хватит орать, у меня уши не казенные. Да, она завтра прилетит в Цюрих. Да, тебе надо будет кого-то туда отправить. Нет, я не могу ее отправить порталом. Что значит, зачем опять звоню? Нет, больше никаких ведьм. Я помню, что ты отошла от дел. Тебе пророк нужен?
Судя по расплывшейся ухмылке наставника, его собеседник прекратил ругаться.
– С Земли. Мальчик, восемь лет. Два года минимум, а там – кто знает. Да, он точно пророк, аутист. Достала! Еще один вопрос, и я звоню жрецам! Вот! Другой разговор. Лови координаты – жду тебя прямо сейчас. Да мне плевать, что ты занята! Даю тебе минуту! Отбой связи!
Арчибальд отключил коммуникатор и поискал на кого бы вылить скопившееся в процессе разговора раздражение. На мальчика он сорваться не мог, Бабы Марфы рядом не было, один я привычно вписывался в нужное амплуа «мальчика для битья». Стоило наставнику открыть рот, чтобы разразиться недовольной тирадой, как Дима поднялся с пола и встал между нами:
– Не дружи с ним. Плохой.
– Кто плохой? – переключился на мальчика Арчибальд, мгновенно успокоившись.
– Он, – Дима указал рукой на меня. – Плохой. Сейчас хороший, но будет плохим. Искать его будут. Чтобы наказать. Не будь рядом. Могут и тебя наказать. Заберут из космоса.
Я опешил от таких перспектив на будущее. Интересно, а пророки ошибаются? Или каторианец? Меня устроит и первый, и второй вариант. Иначе количество моих игровых дней будет стремиться к нулю в условиях всеобщей травли. Проще говоря, меня не выпустят дальше точки рестарта. Так и буду жить в Авалоне до скончания веков. Или до того момента, как Арчибальд меня не добьет или не сделает очередным экспонатом собственного аналога музея мадам Тюссо.
– Клад его плохим сделает, – Дима настойчивее уговаривал каторианца со мной не водиться. – Он его найдет. По этой карте. Но не сразу. Сначала он вход откроет. И выпустит зло. Он станет плохим. Его будут все искать. Это моя тишина?