— В самом деле? Посмотри на меня, Оливия.
Нехотя она перебросила ногу через бревно и села поудобнее, подняв на него глаза.
— Да? Я слушаю.
— Этот ребенок, которого ты носишь… Ты можешь, глядя мне в глаза, поклясться всем святым, что у тебя не было никого, кроме меня? И не вздумай лгать мне сейчас.
Оливия улыбнулась нежно и печально, а выражение ее глаз заставило Люка почувствовать себя последним негодяем.
Оливия провела языком по губам и почувствовала, что они соленые. Она видела напряженные мускулы под темносиней футболкой, обтягивавшей грудь Люка. Было совершенно ясно, что успех ее последнего плана зависит от того, как она сейчас ответит.
Странно, но ей не нравилось обманывать Люка. Не то чтобы это имело большое значение, поскольку ничего по-настоящему святого для нее не было — но сейчас, под его пристальным взглядом, ей стало не по себе.
Губы, казалось, стали еще солонее.
— Нет. Я не занималась любовью ни с кем, кроме тебя. Я просто не хотела. — По крайней мере последнее утверждение было правдой.
Глаза Люка все еще были полны сомнения. Что еще сказать, чтобы убедить его? Есть еще один ход… Правда, Люк может поймать ее на этом…
— Если ты не веришь мне, мы можем сделать анализ ДНК, — сказала она.
Он не шевельнулся, никак не отреагировал, но она сразу же поняла: что-то в нем изменилось. Через несколько секунд он кивнул и, к ее невыразимому облегчению, расслабился.
— В этом нет необходимости, — сказал он. — Не знаю почему, но я верю тебе. И что ты хочешь, чтобы я сделал?
Оливия не ожидала этого, не рассчитывала, что он примет на себя такую ответственность без сопротивления. Это делало достижение цели менее приятным, менее триумфальным. Она глубоко вдохнула и ответила так сдержанно и спокойно, как могла:
— Пожалуйста, женись на мне.
— Пожалуйста? — Люк издал звук, напоминавший звериный рык, и вскочил. — Пожалуйста? Ты как будто просишь передать соль!
— Я просто стараюсь быть вежливой.
Люк схватился руками за голову, словно не в силах поверить тому, что слышит.
— Значит, ты хочешь этого ребенка?
— Ну конечно. Я хочу твоего ребенка.
Если бы это не зацепило его, ничего бы не случилось — хотя хорошо, что в этот момент он не видел ее лица.
— Брак — это навсегда, как известно. — Люк скрестил руки на груди, и она смотрела, как ветер играет его волосами.
«Так вот как ты к этому относишься». Оливия чуть не произнесла это вслух. По ее мнению, брак должен длиться столько времени, сколько ей будет нужно. И ее единственная цель — продемонстрировать Люку Харриману, что он не может просто так безнаказанно отвергнуть ее. Мужчины никогда от нее не отказывались — это она отвергала их. И совсем нелегко было ждать целых два месяца, чтобы наконец осуществить месть.