— Да, но он может оплатить и медовый месяц в Европе…
— Оливия, — перебил Люк, — и так плохо, что я вынужден переехать в твой дом, по крайней мере до рождения ребенка…
— Что в этом плохого? Мне нравится мой дом.
— Я знаю. Но я должен буду платить за него.
— Я же сказала, что все уже оплачено. До конца года. К тому же ты платишь за квартиру Розмари. И если отец хочет подарить нам медовый месяц…
— Нет. — Люк непроизвольно увеличил скорость и резко свернул за угол, едва не задавив еще одну кошку.
— Что случилось с ванкуверской популяцией кошек? — почти прорычал он. — Они что, все решили покончить жизнь самоубийством?
— Кошки просто понятия не имеют о правилах дорожного движения.
— Как и обо всем остальном. Тупые создания.
— Они не тупые. Они просто кошки.
Люк бросил на нее заинтересованный взгляд:
— Ты любишь кошек?
— Я вообще люблю животных.
— Невероятно. — Он покачал головой и вновь сосредоточился на дороге.
— А ты? — спросила Оливия, накрыв его руку ладонью.
Он сбросил ее ладонь.
— Я? Люблю ли я животных? Конечно, люблю. Но я предпочитаю, чтобы они держались подальше от колес моей машины.
— Ах вот как. — Оливия расслабленно откинулась на сиденье. Она и сама не могла объяснить, почему это так важно.
Люк подрулил к ее дому. На пороге он целомудренно поцеловал ее в щеку.
— Зайди, пожалуйста, — сказала она, соблазняя его очаровательной улыбкой.
— Нет. — Люк покачал головой.
Она слегка прижалась к нему:
— Обещаю, все будет хорошо.
— Не сомневаюсь. Очень-очень хорошо. После того как мы поженимся.
Люк твердой рукой поставил свою подпись и повернулся к невесте, одетой в ярко-красное.
Оливия все-таки настояла на своем желании выходить замуж в красном. Он понимал, что она ожидает от него возражений, но совершенно не видел причин спорить. Этот цвет делал ее похожей на маленького сексуального светлячка, окутанного легким шелком. Любой мужчина сегодня вечером не отказался бы поменяться местами с Люком Харриманом.
Оливия откинула прядь волос со лба, и взгляд Люка задержался на вуали, прикрывавшей ее лицо. Почувствовав, что он на нее смотрит, Оливия подняла глаза и улыбнулась. И тут же, несмотря на серьезные сомнения по поводу их брака, его сердце застучало быстрее и он с трудом подавил желание стиснуть ее в объятиях и овладеть ею немедленно.
Вновь зазвучал орган, и, взяв руку Оливии в свою, он приготовился с улыбкой повернуться к собравшимся.
Алый шлейф платья Оливии грациозно струился вокруг нее, когда она повернулась перед огромным зеркалом, висевшим на стене спальни в «Кедрах».
Она сделала это! Люк Харриман принадлежит ей. И наконец сегодня ночью она заполучит его в своей постели. Ее кожа порозовела при этих мыслях. В церкви он выглядел таким привлекательным, таким неотразимо желанным, что в какой-то момент она безумно захотела тут же отдаться ему.