— Помогу? Я вовсе не намерен помогать тебе строить — как ты это назвала? Уединенная Деревня для беспомощных пенсионеров и их постаревших собак…
— И кошек, — перебила Оливия. — А также птичек и хомячков, если они есть.
— Зачем? В качестве корма для кошек? — фыркнул Джо. — Сама идея смехотворна. Тебе нужно вложить эти деньги во что-нибудь стоящее.
— Я уже вложила их. У меня есть все, чтобы начать создание моей деревни.
— Деревни? Зоопарка, ты хочешь сказать. Для чего это все, Оливия? Неужели таким образом ты рассчитываешь произвести впечатление на Люка?
— Отчасти да, — сказала Оливия. — Если я построю деревню на свои собственные деньги, он не сможет сказать, что я все делаю только для себя. Ты же сам говорил, что я должна заняться чем-нибудь полезным.
— Не вижу ничего полезного в том, чтобы позволять старым идиотам быть безответственными.
— Я делаю это ради их животных. От них-то ты не можешь ожидать ответственности.
— Животные, — проворчал Джо, обрезая кончик очередной сигары. — Ты всегда сходила с ума от собак.
Оливия промолчала, но, когда отец сказал: «Так и быть, давай взгляну на твой проект», она знала, что он обязательно поможет. Она также понимала, что с сегодняшнего дня, когда за ней закрылась дверь агентства по продаже недвижимости, обратного пути нет.
— Я не хочу переезжать. Нам со Спотом хорошо здесь. — Лен Стивич смотрел на Оливию подслеповатыми глазами.
— Я знаю, — в четвертый раз объясняла Оливия. — Но срок аренды истек. И владельцы требуют освободить коттедж.
— Только через мой труп, — прорычал Лен.
Оливия едва удержалась, чтобы не заверить его, что это тоже можно организовать. Ей приходилось думать о десятилетнем Споте, с которым они подружились за последний год — год, в течение которого начались работы по созданию деревни и туда начали переселяться первые жители.
Хотя первоначально она и не предполагала предоставлять приют игуанам, жабам, крысам, хорькам, пришлось уступить и выделить им часть жизненного пространства, после того как пожилая дама по имени миссис By, наблюдая за колебаниями Оливии по поводу отвратительной вороны со сломанным крылом, сказала: «Все они творения Господни, ведь верно?»
— Мистер Стивич, — заявила она, — или вы переедете отсюда добровольно, или вас вышвырнут вон. И что тогда, по-вашему, случится со Спотом?
— Он помрет вместе со мной. Для нас, стариков, нет места на этой земле.
— Есть такое место. Хоупвилл[1].
Оливия, которая провела почти целый год в дискуссиях с такими же старыми упрямцами, как Лен, знала, как прекратить бесплодные споры, и направилась в кухню, чтобы начать упаковывать вещи. Она прекрасно понимала нежелание Лена что-либо менять в жизни, но на этот раз у него не было выбора.