— Не сомневаюсь, много возможностей, — сказал он так холодно и равнодушно, словно это его вовсе не интересовало.
— Я ведь не использовала эти возможности, — сказала она, неосознанно поднимая руку и начиная поглаживать лацканы его пиджака. — Я не хотела. Потому что уже замужем за тобой.
— В этом нет необходимости, ты же знаешь. — Люк мягко убрал ее пальцы. От него едва уловимо пахло виски. Но даже этот запах не был неприятен.
Оливия понимала, что должна сохранять самообладание. Если она потеряет терпение сейчас, Люк, без сомнения, развернется и уйдет — возможно, навсегда. До тех пор пока ей удается удерживать его беседой, остается надежда.
— Я хотела поговорить с тобой о Хоупвилле, — сказала Оливия. Она не смогла придумать ничего другого, чтобы задержать его.
— И что?
Взрыв смеха донесся из зала внизу. Оливия вздрогнула и поморщилась.
— Ты знаешь, что это я организовала Хоупвилл? Что без меня он не сможет существовать?
Ей показалось, или в самом деле тень удивления скользнула по его лицу?
— Кажется, я что-то слышал, — признался он. — Честно говоря, не придал значения. Тебе нужны пожертвования? Этот концерт, насколько я знаю, благотворительный.
— Именно так. Думала, вдруг ты не знаешь.
— Селия мне рассказала про Хоупвилл. Это действительно хорошая идея. Но интересно было бы узнать истинную причину, побудившую тебя к этому серьезному делу. Скорее всего, она не имеет никакого отношения к облегчению жизни несчастных стариков, но полезна Оливии Франклин.
— Нет! — Она выбросила руку вперед, прерывая его. — Неправда…
Люк продолжал, словно не слыша ее:
— И если причина состоит в том, чтобы произвести на меня впечатление, — отлично. Я впечатлен. Но и только. А сейчас, если ты не возражаешь, я предпочел бы найти Селию и отвезти ее домой. Я обещал ее родителям, что мы вернемся не слишком поздно.
Оливия недоуменно приподняла одно плечо, и тонкая бретелька платья сползла вниз:
— Почему они сами не повели ее на концерт?
Она задала вопрос не потому, что ее это действительно интересовало, но лишь для того, чтобы подольше задержать Люка.
— Селии только восемнадцать. Я прекрасно понимаю, что в этом возрасте не слишком приятно появляться в обществе в сопровождении родителей.
— Не знаю, — фыркнула Оливия, — меня такие проблемы никогда особо не заботили.
— Меня тоже.
О, она забыла, что его детство было гораздо более суровым, чем ее.
— Доброй ночи, Оливия, — сказал он, — и, кстати, если ты хочешь заполучить спонсоров, используя свое обаяние, советую поправить бретельку. И подумай о разводе, хорошо?
Он удалился прежде, чем Оливия сумела найти достойный ответ.