— Нет. Ты расскажешь.
Оливия покачала головой:
— Папа, я не могу. Я не хочу, чтобы он знал. Он не любит меня, и я не вынесу, если он вернется по той же причине, по какой согласился жениться — только потому, что чувствует ответственность за ребенка.
— Почему бы и нет? Раньше ты не была так щепетильна. И он, черт возьми, должен чувствовать ответственность.
— Да, но… видишь ли, я думала, что он постепенно полюбит меня. А сейчас знаю, что это невозможно. Он не виноват…
— Ты не думаешь, что он имеет право знать? — Отец откинулся в кресле, сложив руки на животе.
Оливия горько рассмеялась:
— Я даже не уверена, что он мне поверит.
— Через несколько месяцев ему все равно придется поверить. — Джо сделал пару затяжек.
— Возможно, он решит, что у меня есть кто-то другой. Видишь ли, он был осторожен. По крайней мере я так думаю. Не понимаю, как могло произойти то, что произошло, но тем не менее…
Джо хмыкнул и кашлянул:
— И что ты собираешься делать, Оливия?
— Я собираюсь провести здесь эту ночь. А приблизительно через семь месяцев рожу ребенка. — Оливия встала и направилась к двери. — А потом — не знаю. Думаю, стану хорошей мамой.
Невозможная мысль. Она сама не могла в это поверить и не была уверена, что хочет верить.
— Ты любишь детей? — неожиданно прозвучал вопрос отца.
Оливия остановилась у самой двери.
— Не то чтобы очень. Но это будет мой ребенок.
— И Люка, — веско добавил отец. — Ты должна сказать ему, Оливия.
Ни за что! Оливия обернулась, пытаясь найти слова, чтобы убедить его.
— Нет, я не могу. И ты не станешь рассказывать ему! — воскликнула она. — Если ты это сделаешь, я… я отдам ребенка на усыновление.
— Не будь смешной, — махнул рукой Джо, отметая ее угрозы, как будто она была маленькой девчушкой, в гневе топнувшей ножкой.
— Я вовсе не смешна. Я так и сделаю.
Джо хотел сказать что-то еще, но Оливия подхватила Кастарда и выскочила из комнаты. Закрывая дверь, она обернулась.
Отец смотрел ей вслед немигающим взглядом, как одна из статуй, охранявших фамильный склеп. Точно так же он выглядел в день смерти Реймонда. Конечно, Джо заботился и беспокоился о ней, но он не понимал, что она не имеет права во второй раз разрушать жизнь Люка. Мужчина, который был ее мужем, должен наконец найти свое счастье. Без нее.
Оливия поднялась в комнату, которая с детства была ее убежищем, и подошла к окну. Сад был погружен во мрак, хотя в ее воспоминаниях он всегда представал полным света и смеха — как в тот день, когда она вышла замуж за Люка.
Она посмотрела на свой живот. Плоский, как блин. Невозможно представить, что где-то там внутри маленькие клеточки делятся, делятся, и из них вырастает человечек…