Я тяжело вздохнула:
– С осени меня здесь уже не будет.
– Вы смените работу? – серьезно спросил он.
– Да, но большего сказать не могу.
– Это имеет отношение к «Ареве» или я ошибаюсь? У вас с ними договор? Вы же не менеджер по продажам, не так ли? Понятно, что такая компания, как «Арева», занимается тайными делами. Теперь вот еще похищение сотрудника «Аревы» в Нигерии… Ой, ой! Вы осторожны? Вам не придется далеко уезжать?
Я покачала головой. Теперь я чувствовала себя значительно лучше. Он приблизился к истине. Я работала по секретному договору с «Аревой». Я не была менеджером по продажам, и я собралась менять работу. Меня смущало только одно обстоятельство – его сочувствие и тревога за меня.
Консьержка бросилась за мной, но потом замедлила шаг, поняв, что успеет перехватить меня, прежде чем я войду в лифт.
– Добрый вечер, мадам.
– Добрый вечер.
– Я хотела вам сказать, потому что на днях мы уже говорили об этом… Так вот, месье Канива умер. Я хотела, чтобы вы об этом знали.
– Я и сама уже догадалась. У него в квартире теперь всегда черные окна – и днем и ночью.
– Черные – это самое подходящее слово. Вы знали, что у него была кошка?
– Нет, – солгала я. У меня не было ни сил, ни желания рассказывать о том, какие чувства я испытала, когда увидела эту несчастную кошку.
– Так вот, у него была кошка, и поэтому я пошла в его квартиру, чтобы, как всегда, покормить животное. И знаете, что я обнаружила на двери?
Я покачала головой.
– Букет цветов!
Меня удивило возмущение консьержки.
– Нет, вы представляете? Кто бы мог сделать такое? Это же ужасно!
Я ничего не поняла, но мне очень хотелось узнать, что ужасного нашла в этом консьержка.
– И что здесь страшного?
Она удивленно посмотрела на меня, видимо думая, что я решила подшутить над ней.
– Кому пришла в голову мысль что-то праздновать, делать горохового шута из умершего человека! Это то же самое, что осквернить могилу!
Она заплакала. Я поставила на пол два пакета и обняла ее, ощутив ее маленькое, сотрясавшееся от рыданий тело.
– Но, мадам, кто сказал, что из него сделали шута. Может быть, кто-то хотел воздать ему почести?
Мысленно я отметила, что выражаюсь как месье Каро. Консьержка посмотрела на меня расширенными глазами.
– Это был пестрый, яркий букет, перевязанный красной лентой. Такой букет подошел бы для свадьбы, но отнюдь не для похорон!
Последние слова она громко выкрикнула. Я ни за что не могла бы подумать, что символический прощальный дар можно расценить как осквернение могил. Я была уверена, что и сам месье Канива так бы его не расценил. Но мои возложения цветов на могилы неверно толковали уже не первый раз.