Теперь скамеечка стоит так далеко от входа, что маркиза заслонила вход, однако Мансебо все равно может видеть, кто входит в магазин. Конечно, прохожие могут удивиться, что владелец магазина сидит так далеко от входа в свою лавку. Все выглядит так, будто он поругался со своим магазином, уселся подальше от него и дуется, думает Мансебо. Что ж, собственно, так оно и есть.
Сегодня Мансебо не друг своему магазину. Сегодня вместо того, чтобы быть базой шпионажа, магазин превратился в помеху, ловушку. Возможно, он вырос из магазина, ему уже нужна большая гибкость и свобода действий. Внезапно Мансебо чувствует, что его руку что-то резко обожгло. Но Мансебо настолько глубоко погрузился в свои фантазии, что мозг его всего лишь регистрирует боль, но не реагирует на нее действием. Ни один импульс не побуждает Мансебо узнать, что именно причинило ему боль. Однако обоняние берет свое. Мозг регистрирует запах сигареты. У Мансебо всегда было хорошее обоняние, для него в его мозгу нет кнопки отключения. Именно благодаря обонянию Мансебо каждый день чувствует приближение времени обеда и ужина. Мансебо застывает на месте. Теперь он чувствует, что ему обожгло и другую руку. Он начинает двигаться и медленно поднимает взгляд вверх. В нескольких метрах над собой Мансебо видит пухлую, унизанную золотыми кольцами руку Фатимы с сигаретой, зажатой между пальцами. Для того чтобы это разглядеть, Мансебо не нужен бинокль.
Весь остаток дня Мансебо словно в тумане. Покупатели приходят и уходят, но он почти не помнит, кто и что у него купил. Мансебо потрясен, он просто шокирован. Несмотря на это, ему удается сохранить хладнокровие, потому что мозг смог справиться с кричащей действительностью, вторгшейся в жизнь Мансебо. Его жена курит. Это революционизирующий для Мансебо факт, ибо он уже почти сорок лет живет с женщиной, которая постоянно укоряет его за курение и утверждает, что у нее аллергия на табачный дым и никотин.
В голове Мансебо проносятся сцены антиникотиновой борьбы, которую все эти годы ведет Фатима. Воспоминания сталкиваются, усиливают и ослабляют друг друга, меняются, сглаживаются или, наоборот, становятся более выпуклыми. Мансебо не может овладеть этими воспоминаниями, они давят его. Он вспоминает, как однажды им пришлось уйти из ресторана, потому что там не нашлось места в зале для некурящих. Вспомнил Мансебо и то, как аплодировала его жена, сидя на диване перед телевизором, закону о запрете курения в барах и ресторанах.
Он вспомнил, как Фатима бессчетное число раз била его по пальцам, когда он пытался выкурить сигарету сверх положенного ему рациона. Вспомнил Мансебо и эпизод на празднике по случаю выигрыша Тарика в лотерею, когда Фатима захлопнула крышку сигарного ящика, прищемив ему пальцы. Этот случай оттеснил на задний план все прочие воспоминания. В самом деле, Мансебо не приходится рыться в памяти, чтобы их отыскать. Одни из них давят, как каток, другие раздражают, словно надоедливые мухи.