Тарик и Франсуа обсуждают погоду. Мансебо пытается участвовать в разговоре, но невольно отвлекается на свои фантазии. Мысленно он находится не здесь, в насквозь прокуренном парижском баре, а в Нормандии. Там тоже светит яркое солнце, но легкий ветерок с моря остужает разгоряченный лоб и высушивает пот. Писатель все отлично продумал. Путешествие должно было состояться уже несколько недель назад, но им никак не удавалось выкроить время, и вот наконец жена писателя и муж любовницы отлучились на одни и те же выходные дни. На берег накатываются небольшие волны, а писатель и его подруга пьют аперитив, празднуя свою встречу. Но пьют ли они на пляже? Разве они не пили шампанское в поезде? Может быть, они забронировали номер в гостинице рыбацкой деревушки или…
Мансебо одергивает себя нарочитым покашливанием. Надо дать молодым любовникам насладиться уединением. Он не должен к ним приближаться и навязывать им свое общество. «Мой друг – профессионализм», – говорит себе Мансебо и отпивает глоток анисового ликера. Перерыв окончен, пора возвращаться на работу.
После того как Мансебо убеждается в том, что писатель уехал на все выходные или по крайней мере на ночь, он со спокойной совестью возвращается в магазин, чтобы неспешно окунуться в свою личную жизнь.
– Я, пожалуй, зайду в магазин купить сигарет, – извиняющимся тоном говорит Мансебо, когда братья выходят на бульвар Батиньоль.
– Можешь взять сигарету у меня, брат, – предлагает Тарик. – Если хочешь, я буду снабжать тебя сигаретами до конца твоих дней. Это же всего одна пачка в месяц, потому что твоя жена сильно печется о твоем здоровье.
Неужели Тарик так радуется тому, что жена посадила Мансебо на голодный табачный паек? Мансебо и сам не понимает, почему всякий раз, когда начинается разговор, он чувствует себя униженным.
– Уж не Фатима ли снабжает тебя сигаретами?
Вопрос вырывается у Мансебо случайно, от мыслей о том, что делает Фатима с хозяином табачной лавки.
– Какого дьявола ты имеешь в виду?
Тарик хватает Мансебо за рукав, но сразу жалеет об этом и старается разрядить обстановку.
– Прости, но все же, о чем это ты?
Глаза Тарика делаются бездонно черными. Таких черных глаз Мансебо не видел у Тарика еще ни разу. Мансебо становится страшно. Двоюродные братья смотрят в глаза друг другу. Мансебо понимает, что должен во что бы то ни стало привлечь Тарика на свою сторону. Он понимает, что Тарик не должен стать его врагом, во всяком случае, не сейчас.
– Что я говорю? Честное слово, не помню, брат. Но почему ты так разозлился?
Тарик несколько секунд пристально разглядывает Мансебо, потом лицо его смягчается, Тарик непринужденно смеется: