В комнату ворвалась перепуганная Сима.
— Чего орешь? Что случилось? Что?!
Закрыв лицо руками, Наденька потрясенно прошептала:
— Я жениха своего видела.
— Да ну! — недоверчиво протянула Сима. — Может, показалось?
Наденька отняла руки от взволнованного личика. Ее лягушачий ротик безмолвно открывался и закрывался. Наконец, девушка взяла себя в руки и вымолвила:
— Не показалось, я его видела. Только лицо не запомнила, не рассмотрела как следует, я испугалась и зеркало перевернула. Это мой будущий муж, я знаю!
Сима насмешливо растянула губы.
— Совсем с ума сошла, привиделось ей! — Но нетерпеливо подскочила к зеркалам. — А ну, дай-ка я погадаю, уйди.
Еще не придя в себя от шока, Надя в полуобморочном состоянии медленно выбралась из-за стола, Сима мгновенно заняла ее место.
— Только ты, пожалуйста, не начинай, пока я не уйду, — жалобно пролепетала Надя.
— Хорошо, — не глядя, буркнула Сима, ей не терпелось повторить эксперимент подруги.
Наденька, словно испуганный воробышек, вылетела из комнаты.
Сима поправила свечи и старательно вгляделась в зеркальную поверхность, но сколько ни смотрела, так ничего и не увидела. Отставив зеркало, девушка позвала подругу.
— Ну что, видела? — спросила Наденька.
Сима нахмурилась.
— Ничего я не видела. Да и ты не видела. Ты все придумала!
— Не веришь? — обиделась Надя. — А я правда видела! У тебя просто чувства не такие тонкие, как у меня.
Сима обиженно надулась.
— Мои-то чувства как раз нормальные, а ты — истеричка. Мама говорит, у тебя руки потеют, потому что ты нервная. Вот тебе и мерещится всякая чушь. Тоже мне, жених ей привиделся! Психическая! — крикнула Сима и побежала в прихожую. Сорвав с вешалки старое пальтецо, она натянула валенки и вышла в метель.
1980-е, Москва
Несмотря на метель, самолет из Италии благополучно приземлился в Шереметьево. Натянув капюшон куртки на голову, Альберт Барятьев спускался по трапу. Он только что вернулся из заграничных гастролей.
Мать жила отдельно от сына, Белла Леонидовна не любила родовой особняк, и сколько Альберт ни уговаривал родительницу переехать к нему, она не соглашалась.
— Зря ты туда, сынок, перебрался, — с затаенным страхом крестилась она. — Нехорошая аура у дома, смертью от него несет.
Альберт снисходительно посмеивался, а в глубине души даже радовался, что мать так суеверна, все-таки жить без нее было вольготнее.
— Не верю я в эти сказки. К тому же священник все уголки и закутки дома освятил, святой водой окропил и с ладаном прошелся везде.
Белла Леонидовна печально вздыхала и качала головой.