В очередной раз в гостиной на сеанс собралось немало народа.
Светлая чудесная летняя ночь не очень способствовала общению с духами. Уж больно она была хороша. И даже метание пламени свечей не придавало таинственности, столь необходимой для мрачного, оккультного ритуала. Хотелось мечтать о чем-нибудь высоком, например, о любви.
Марфа специально села за стол рядом с Барятьевым и легонько, словно невзначай, касалась его своей коленкой. Но он завороженно смотрел на руки жены, парившие над фарфоровым бледно-молочным блюдцем, и поползновений Марфы не замечал.
Марфу это сердило, но одновременно и заводило, имея азартный характер, она во что бы то ни стало хотела добиться своей цели и завоевать Барятьева. Тем более что она была не очень высокого мнения о достоинствах Наденьки и считала ее серой мышкой. Марфу задевало, что Альберт не обращает внимания на нее, признанную красавицу.
— Дух Бориса, — словно сквозь вату доносился до Марфы Надин голос, — ты здесь?
Скосив глаза на Барятьева, Марфа легонько прижималась к нему. Но Альберт не реагировал. Марфа слышала его дыхание, чувствовала запах его парфюма, и это волновало ее, у нее даже закружилась голова.
Окружающие вдруг задвигались, возбужденно жестикулируя, загалдели, и Марфа вернулась в реальность.
— Феноменально! — верещала неизвестная Марфе худющая моложавая дама с высокой прической, сидевшая напротив. — Это Боря! Никто этого не мог знать! Только Боря. Вы волшебница, Наденька! — умильно сжимала она руки в кулачки, прижимая их к тщедушной груди. — Не ожидала, честное слово.
Сеанс закончился, Альберт погасил свечи и включил свет. По залу, словно сизый туман, поплыл легкий дым от свеч.
Разочарованно вздохнув, Марфа присоединилась к Наденьке, которая расставляла на заранее накрытом столе бокалы под шампанское для легкого фуршета, и стала ей помогать.
— Господа, — воскликнула Наденька. — А теперь я приглашаю вас к столу. Давайте расслабимся после столь сложного мероприятия и подкрепим силы, мы отдали духам слишком много энергии.
Гости потянулись к столу. В зале было человек двадцать. Кто-то уселся на диван, кто-то на стулья, кто-то стоял, но ни один гость не осмелился вернуться к столу, на котором только что как безумное плясало фарфоровое блюдце.
Пухлая дама в черном печально сморкнулась в кружевной платочек и закатила глаза.
— У вас здесь такая атмосфера, все пронизано потусторонним миром. Мне кажется, что я все еще чувствую присутствие моего дорогого брата.
Наденька улыбнулась.
— Вы правы, иногда мне кажется, что здесь ворота в иной мир, что здесь витают души.