– Так ты к нему относишься… серьезно?
На последнем слове она чуть не задыхается. Но ей не нужен правдивый ответ. Сейчас идеальной будет стратегия Робин: хочешь отклонить вопрос – отвечай на другой.
– Мам, я понимаю, что ситуация дикая и Нейта я на самом деле не знаю. Но я не верю, что он убил Саймона. И нет никого, кто мог бы ему помочь. Ему нужен хороший адвокат, и я пытаюсь это организовать.
У меня гудит телефон, высвечивается незнакомый номер. Я морщусь, понимая, что нужно ответить – на случай, если это миссис Маколи.
– Привет, это Бронвин.
– Бронвин, как хорошо, что вы взяли трубку! Это Лиза Джейкоби из «Лос-Анджелес тай…»
Я нажимаю отбой и снова смотрю на маму.
– Прости, что после всего, что вы для меня сделали, я не была с вами откровенна. Но пожалуйста, позволь мне организовать встречу миссис Маколи и Эли. О’кей?
Мама трет висок.
– Бронвин, я не знаю, понимаешь ли ты степень собственной опрометчивости. Ты пренебрегла советом Робин, и хорошо, что это не кончилось катастрофой. Хотя еще может. Но… нет, я не стану мешать твоему разговору с матерью Нейта. Дело настолько запутанное, что каждому, кто в него втянут, нужна хорошая консультация.
Я обхватываю ее руками – господи, как же приятно обнять маму! Когда я ее отпускаю, она вздыхает.
– Давай я расскажу все отцу. Мне кажется, что сейчас разговор между вами будет непродуктивен.
Полностью согласна.
Я уже поднимаюсь по лестнице, когда снова звонит телефон, и сердце у меня прыгает при виде кода 503. Я не могу сдержать в голосе надежды, когда отвечаю:
– Привет, это Бронвин.
– Бронвин, здравствуйте. – Голос тихий и сдавленный, но отчетливый. – Я Эллен Маколи, мать Нейта. Вы оставили мне записку.
Славабогуславабогуславабогу! Она не сбежала в Орегон в наркотическом дурмане.
– Да, оставила.
Суббота, 3 ноября, 15.15
Сейчас стало тяжелее оценивать показательные игры, но эта прошла очень неплохо. Фастбол у меня достиг девяноста четырех, я дважды выбил в аут трех бьющих подряд, и мне свистели лишь несколько человек с трибун. Все они были одеты в балетные пачки и бейсбольные кепки, так что выделялись чуть больше обычных геененавистников, и охрана почти сразу их вывела.
Явилась и пара скаутов из колледжей, а один из Университета штата Калифорния даже дал себе труд поговорить со мной после матча. К Раффало снова стали обращаться команды, но мне кажется, это скорее пиар, чем настоящий интерес. Хотя подача у меня хороша как никогда, говорить о стипендии продолжает только УШК. Наверное, такова жизнь открытого гея, подозреваемого в убийстве. Папа больше не встречает меня у раздевалки, он идет прямо к машине и заводит мотор, чтобы побыстрее уехать.