ПРИМЕЧАНИЯ
ИСТОРИЯ ПОСЛЕДНЕЙ ДУЭЛИ
С. 24. Щеголев имеет в виду „Записки А. О. Смирновой: Из записных книжек 1826—1845 гг.“, публиковавшиеся в 1893 г. в „Северном вестнике'>1, а затем вышедшие отдельным изданием (Спб., 1895—1897. Ч. 1—2). Эти записки представляют собой фальсификацию, составленную дочерью А. О. Смирновой, Ольгой Николаевной Смирновой. Впервые подлинные записки Смирновой были напечатаны в 1929 г. (см.: Смирнова А. О. Записки, дневник, воспоминания, письма/Со ст. и примеч. Л В. Крестовой. Под ред. М. А. Цявловского. М, 1929). См. также: Смирнова А. О. Автобиография: Неизданные материалы/ Подготовила к печати Л. В. Крестова. М., 1931; Житомирская С В. К истории мемуарного наследия А. О. Смирновой-Россет/Я. Исслед. 1980. Т. 9. С. 329-344.
С 24. Теперь письмо Е. Карамзиной от 30 января известно. Приводим его текст: «Милый Андрюша, пишу к тебе с глазами, наполненными слез, а сердце и душа тоскою и горестию; закатилась звезда светлая, Россия потеряла Пушкина! Он дрался в середу на дуэли с Дантезом, и он прострелил его насквозь; Пушкин бессмертный жил два дни, а вчерась, в пятницу, отлетел от нас; я имела горькую сладость проститься с ним в четверьг; он сам этого пожелал. Ты можешь вообразить мои чувства в эту минуту, особливо, когда узнаешь, что Арнд с перьвой минуты сказал, что никакой надежды нет! Он протянул мне руку, я ее пожала, и он мне также, и потом махнул, чтобы я вышла. Я, уходя, осенила его издали крестом, он опягь протянул мне руку и сказал тихо: „перекрестите еще", тогда я опять, пожавши еще раз его руку, я уже его перекрестила, прикладывая пальцы на лоб, и приложила руку к щеке: он тихонько поцеловал и опять махнул. Он был бледен как полотно, но очень хорош; спокойствие выражалось на его прекрасном лице. Других подробностей не хочу писать, отчего и почему это великое несчастье случилось: они мне противны; Сонюшка тебе их опишет. А мне жаль тебя; я знаю и чувствую, сколько тебя эта весть огорчит; потеря для России, но особенно наша; он был жаркий почитатель твоего отца и наш неизменный друг двадцать лет. <...> Дуэли ужасны! А что они доказывают? Бедного Пушкина нет больше! А через два года никто из оставшихся не будет и думать об этом. Пусть охранит тебя от них небо, и пусть твое доброе сердце и разум тебя от них отдалят! Прижимаю тебя к сердцу, опечаленному и страдающему, жалея тебя, потому что перенесу те же чувства в твое сердце. Благословляю тебя с любовью, поручая тебя милости господней. Я чувствую себя вполне хорошо" (Карамзины. С. 166—167).