- Это невероятно товарищ Сталин. Текст немецкой шифровки опережает время реальных событий. Я сам принял решение о двух ударах позже, чем говорится в ней. Либо это подлог, либо мистика, какая.
- Товарищ Абакумов, - Сталин пристально, всматривался в лицо генерала, стараясь понять по его мимике и реакции сущность и правдивость его слов.- У вас проверенные люди, им можно доверять? Нет ли ошибки в вашем переводе? На слове ошибки Сталин сделал нажим.
- Товарищ Сталин,- Абакумов стоял навытяжку, - работа проделана колоссальная. Ключ был раскрыт, при помощи полученных документов, найденных в портфеле 'Арийца'. Ошибки не было. Текст расшифрован правильно.
Сталин вновь вышел из-за стола, медленно прошелся по кабинету, еще больше ссутулившись под тяжестью навалившейся проблемы, посмотрел в окно, вернулся на свое рабочее место и осуждающе исподлобья посмотрел вначале на маршалов, затем на генералов. Те молчали и старались не смотреть на вождя. Что думал Сталин в эту минуту трудно сказать. Он стоял, чуть опершись на правую руку, она нервно подрагивала. Левая, как известно, у него была сухая и плохо сгибалась в локте.
- Засранцы! - с горечью, в сердцах бросил он в лицо приближенным военным, - ничего доверить нельзя. - Затем подумал, выпрямился и добавил, - мы марксисты-ленинцы в разную чертовщину и поповщину не верим.
Лаврентий, - голос его окреп, рука не дрожала, - разберись с этим 'арийцем', но Рокоссовского не тронь.
26 мая 1944 год. Минск, железнодорожный вокзал
Какой мальчишка не любит поезд, с красивыми зелеными вагонами, с мощным паровозом впереди, стоящим на парах, с приветливыми проводниками.
Огромный паровой котел с дымящейся трубой и огнедышащей топкой, стальные, почти в рост человека ведущие колеса, выкрашенные в красный цвет, с невероятным шумом и шипом, делающие первый проворот могучим кривошипно-шатунным механизмом - все это вызывает неподдельный интерес и восхищение у каждого мальчишки. Выпуская пар, паровоз, словно гигантский бык, по команде машиниста трогается в путь.
На это творение рук человеческих можно смотреть часами.
Степан Криволапов, переодетый в новенькую форму танковых войск с отложенным воротником, обшитым розовым кантом по краям и широкими лацканами на укороченной курточке, в погонах унтер-фельдвебеля, с железным крестом третьей степени на груди, стоял на перроне железнодорожного вокзала и любовался паровозом. Рядом с ним величаво расположился большой чемодан майора Ольбрихта, оббитый по краям железными уголками. Тут же стоял и его, Степана, туго набитый вещевой ранец.