Она вернулась с подносом и поставила его на мраморный столик, рядом с вазой с гортензиями.
– Вот, кофе. Боже, Зоя, что с вашим лицом?
Она только что заметила, что ее гостья все то время, что находилась в доме, молчала, не издала ни одного звука. А глаза ее между тем наполнились слезами.
– Зоя, ау! Что с вами? Вам плохо? Может, жарко?
Зоя провела рукой по лбу, покачала головой.
– Вы извините меня… Я хоть и пришла, но вряд ли смогу позировать вам. Мне нездоровится… Правда. Извините, что так все получилось…
У нее был глубокий голос. Молодой и вместе с тем сильный, богатый.
– Вы случайно не оперная певица? – сорвалось с языка Риты. – У вас потрясающий голос. А ведь вы произнесли всего несколько слов. Можно себе представить, как он зазвучит, если над ним поработать! Господи, чего я несу? Вам плохо, а я тут… Извините. Может, вам вызвать врача?
– Да нет… Это просто нервное.
– Вы садитесь вот сюда, в кресло, и расслабьтесь. Сидите естественно, словно никто и не собирается вас рисовать. А я сделаю несколько набросков углем, привыкну к вашему лицу… Итак? Что случилось, Зоя?
– Я, как вы и сказали, зашла на ваш сайт. Была потрясена, увидев ваши работы. У вас поистине чудесные акварели… Не знаю почему, но акварель нравится мне больше, чем масло или пастель… Думаю, это из-за прозрачности… Но сейчас не об этом. Ладно, чего уж там, скажу всю правду. Когда я поняла, кто вы, то сразу позвонила одному своему знакомому, он тоже художник, преподает в художественном училище… Просто захотелось узнать, знакомы ли вы. Оказалось, что нет, и это неудивительно… Но он так восторженно отозвался о вас, о ваших работах… А потом сказал, чтобы я была… как бы это выразиться… поаккуратнее, что ли… нет, поосторожнее. Он сказал это в шутку. Ну, просто по-дружески намекнул, что вы – жена прокурорского работника. Следователя. И тогда я поняла, что это судьба.
– В смысле?
– В том смысле, что это вы сами окликнули меня тогда… И что я теперь здесь. Дело в том, что мне очень, очень надо с кем-нибудь поделиться, и пусть это будет ваш муж, следователь прокуратуры. Мне почему-то думается, что, являясь вашим мужем, он не может иметь отношения ко всему тому, что произошло с моим Андреем, что он не такой, что его нельзя купить, что ему не очень-то нужны все эти погоны… Господи, что я такое говорю?
Зоя опустила голову, закрыв лицо ладонями.
– Понятно. С вашим парнем беда, – поняла Рита. – Знаете, сколько таких историй я уже слышала! Полно! Обещаю, что если мы с мужем сможем вам хоть в чем-то помочь, то я с радостью…
Разговаривая, Рита шуршала маленьким угольком по шероховатой бумаге, взгляд ее мгновенно перемещался с лица Зои на рисунок. Уже очень скоро разрозненные, казалось бы, линии слились в одно целое, и это было волшебство! – с бумаги на нее смотрели грустные глаза натурщицы…