– Благословляю твои руки – пусть не знают они усталости. Благословляю твое оружие – пусть разит оно без промаха. Благословляю твое сердце – пусть не знает оно страха. Не отступай, сражайся за свою невесту, принеси нам наше солнце!
Народ закричал, и в ответ на этот вопль внезапно дверь в склоне кургана распахнулась изнутри. Ликующий шум толпы сменился испуганным, многие отшатнулись и едва не бросились прочь – казалось, сейчас из-под земли вырвется чудовище. Оттуда и правда выскочило довольно крупное существо – рослое, одетое в какие-то грязные лохмотья, неровно сшитые куски шкуры, а лицо его закрывала маска медведя. В руках оно держало боевой топор на рукояти в человеческий рост. С грохотом захлопнув за собой дверь, существо воздело к небесам свое оружие и издало не то вой, не то рев, отчего народ попятился от кургана еще дальше.
– Я – Зимний Турс! – провыл выходец из-под земли смутно знакомым голосом. – Кто вы и чего вам здесь надо?
– Я – Тор и пришел за моей невестой, богиней Сунной! – Кнут отважно выступил вперед.
Хотя и он бы не был в глубине души полностью уверен, что перед ним – его родной брат Харальд, а не какой-нибудь подземный тролль.
– Она моя! – прорычал Зимний Турс с такой суровой уверенностью, что каждый понял: этот так просто своего не отдаст. – И вам не добраться до нее! Только моя секира, что зовется Ключ от Счастья, способна открыть эту дверь. Но вы не получите ее, пока я жив, и никогда тебе не увидеть этой девы!
– Я убью тебя и открою эту дверь! – крикнул Кнут и шагнул вперед, занимая место внутри ладьи из белых камней, где проводились судебные и обрядовые поединки. – Иди сюда, вонючая шкура! Я отправлю тебя на погребальный костер, там тебе самое место!
Вот Зимний Турс вступил внутрь священной площадки, и Кнут, как истинный Тор, смело бросился на врага. Исход поединка был известен заранее, но обставить все следовало как можно лучше – из уважения к богам и для удовольствия людей. Оба рослые и статные, противники различались как день и ночь: светловолосый Кнут в ярких одеждах, с золотыми украшениями, с золотой отделкой оружия и старинного шлема сверкал, как молния, как живое воплощение небесного огня; в то время как его соперник, в темной рваной одежде, в косматых и засаленных шкурах, со звериной мордой вместо лица, казался таким же явным воплощением тьмы и всех ужасов подземелья.
Противники кружили, то обмениваясь ударами, то вновь расходясь. Каждый выпад, каждый удар сопровождался воплем толпы: радостным – если его наносил Кнут, и испуганным, если шел в ход топор Зимнего Турса.